Бразилия и бразильцы

Итакоатиара почти ничем не отличается от уже виденных нами городов. Как обычно, постройки группируются вокруг пристани, неподалеку от которой разбит сквер. С одной стороны сквера — церковь, в данном случае «храм нашей сеньоры Росарии», с другой — муниципалитет.

Итакоатиара появилась на этом месте в первой половине XVIII века. Еще в середине прошлого века она была крошечной деревушкой. Около ста лет назад компания, руководившая навигацией по реке, построила здесь лесопильню, чтобы обеспечивать пароходы дровами. Потом появились черепичные фабрики — в окрестностях поселка много каолина — и животноводческие фермы. Кстати, животноводство здесь развито гораздо больше, чем в других районах, через которые мы проезжали.

Мы решаем нанести визит представителям духовной власти, чтобы выяснить, не сохранились ли в Итакоатиаре какие-либо остатки индейской культуры. В маленьком зеленом домике с палисадником и клумбами цветов нас принимает и потчует кофе падре Раймундо, который, несмотря на свое стопроцентно-бразильское имя, оказался канадцем, всего лишь месяц назад прибывшим сюда из Оттавы. В ответ на наш вопрос падре Раймундо разводит руками. Его коллега падре Патрисио (тоже канадец) говорит, что в городе нет ни музеев, ни частных коллекций. Однако доподлинно известно, что в окрестностях Итакоатиары в древности обитало много индейских племен. И падре рассказывает нам то, что мы уже знаем по литературе: в середине прошлого века в четырнадцати милях от города вверх по течению было обнаружено гигантское, едва ли не самое крупное в Амазонии индейское кладбище. Оно располагалось на высоком берегу реки и тянулось на пять миль. Увы, за несколько десятилетий Амазонка размыла этот берег и похоронила в своих водах бесчисленное множество погребальных урн и других предметов, которые закладывались в могилу вместе с покойниками. Лишь некоторые из этих сокровищ были спасены и хранятся в музеях Рио, Манауса и Белена.

Возвращаясь после беседы со святыми отцами на пристань, мы с Итамаром решаем заглянуть в патронат — маленький женский монастырь — в надежде выяснить кое-что там. Строгая настоятельница, узнав о цели нашего посещения, разрешает нам побеседовать с «сестрами», которые заняты сейчас на уроке шитья. Спустя полчаса сестра Эмануила, миловидная худенькая женщина, показала нам две глиняные вещички: голову человека и крокодилью морду, бесспорно принадлежащие к стилю Тапажос.

День в беготне по городу проходит довольно быстро. На обед нам подают рыбу, которую выловили Пауло и Фернандо и которую приготовил кок «Лауро Содре». Называется эта рыба «самбаки», напоминает она чем-то нашего судака и приправленная соусом из красного перца и маниоковой муки может привести в восторг любого гурмана.

В шесть вечера мы снова отправляемся на пристань, берем дребезжащий таксомотор и катим на выставку, овевая сизым дымом тихие улочки городка. Водитель такси знает свое дело ничуть не хуже, чем его коллега в Нью-Йорке или Рио-де-Жанейро: полчаса он описывает круги по городу, стараясь убедить нас в том, что мы едем куда-то очень далеко. Когда же мы в третий раз видим вывеску «Площадь Жетулио Варгаса», сеньор Фернандо мягко хлопает водителя по плечу и говорит:

— Все равно я не дам тебе больше трех крузейро. И то только потому, что я сегодня в хорошем настроении, так как поймал утром две большие рыбы.

— Но послушайте, доктор! Мы возим туда за пять крузейро.

Он оборачивается, но, взглянув в голубые баварские глаза сеньора Фернандо, понимает, что спор лишен смысла. Через мгновение мы подкатываем к выставке, находящейся от пристани в пяти минутах пешего хода.

Сеньор Фернандо расправляет плечи, достает записную книжку и шагает вперед. Увы, его ожидает жестокое разочарование.

В крошечных стойлах под дырявым навесом, утопая в навозе и моче, лежат и стоят грязные худые коровы. В соседнем павильоне в такой же грязи уныло разглядывают зевак несколько крутолобых буйволов, завезенных сюда, видимо, с острова Маражо. В их темных глазах тоска и голод.

Негодованию сеньора Фернандо нет границ. Он оскорблен в своих лучших чувствах.

— Как! И это экспозиция лучшего скота штата Амазонас? Эти жалкие трупы, с которых даже шкуру хорошую не получишь, нам показывают как образец?

Он прячет записную книжку, долго бранится, размахивая руками и уверяя меня, что, если бы я посетил выставку скота на юге, где-нибудь в Гуаибе например, я бы получил представление о том, что такое хороший бразильский скот. Я чувствую, как в его разгоряченном мозгу рушатся планы, подсказанные Алмейдой, и гаснет желание вкладывать свои капиталы в «эту авантюру».