Бразильские сказки и легенды

— Как это так? Он убивает столько дичи, бьет и зверя и птицу. Почему тогда мы не бьем?

— Непонятно.

— Мы ходим в лес, охотимся целый день напролет, а дичи бьем мало. Он идет и возвращается очень скоро, когда его еще и не ждешь, и приносит много дичи.

Другие говорили:

— В чем же тут дело? Давайте подглядим за ним, когда он пойдет охотиться.

— Давайте пошлем двоих из деревни за ним подсматривать.

— Давайте.

Когда охотник пошел в лес, двое из деревни пошли за ним следом. Спрятались и стали подсматривать. Увидели, как охотник снял с ветки одного дерева свою стрелу, и стали смотреть, как он будет бить дичь этой стрелой.

— Вот теперь мы знаем, где он прячет свою стрелу, теперь мы уж знаем, — сказали те двое.

Потом они увидели, как вспорхнула птица, как охотник пустил ей вслед свою стрелу и как птица грянула мертвая о землю, а стрела упала у ее ног.

— Вот как! Теперь мы знаем, как он бьет дичь, теперь мы уж знаем, — сказали те двое.

И они вернулись в деревню.

— Завтра поутру мы пойдем к тому дереву, возьмем стрелу с ветки и сами будем охотиться, — сказали те двое.

Утром они пошли в лес. Нашли стрелу. Взяли. Вспорхнула птица. Они решили испробовать стрелу. Пустили. Стрела полетела и, описав круг, вонзилась в грудь одного из стрелков. Он упал и сразу умер. Другой вернулся в деревню и рассказал:

— Умер мой товарищ.

— Отчего он умер?

— Его ужалила змея.

— Пойдем найдем его.

Пошли, нашли труп и принесли в деревню.

Хозяин стрелы пошел на охоту, подошел к своему дереву, но стрелы там не было.

— Куда пропала моя стрела? Вернулась, верно, к своему прежнему хозяину. Вот и нету больше моей стрелы! Верно, чужие ее трогали, вот она и ушла. Может, Курупира ее найдет. Затем она, верно, и ушла — вернулась, верно, к Курупире.

Вскоре он узнал, что его стрелу и правда трогали; что пробовали ее на птице; что человека ужалила змея, что он умер и потому-то стрела и вернулась к Курупире.

— Правильно поступила, — сказал охотник, — кто им велел ее трогать? Думали, это простая стрела, а это была змея. Так и погубили мою стрелу, теперь уж она больше не вернется ко мне.

Так сказал охотник и ушел в другие земли, и все его родичи ушли с ним вместе: боялись, вдруг еще когда-нибудь приведется встретиться с той стрелой и она обернется против них.

Перевод И. Тыняновой

Порономинаре

Как-то раз, рассказывают, старый Кауарá пошел ловить рыбу к водопаду Бубуре и дома никому не сказал, куда идет.

День уже клонился, а старика все не было, и тогда его дочь стала тревожиться и сказала:

— Где-то сейчас мой миленький отец? Никто не знает, куда он ушел. Пойду-ка поищу его на берегу реки.

И тотчас же, рассказывают, она отправилась и тоже никому ничего не сказала.

Когда она подошла к берегу реки, месяц встал такой нарядный на небе. Холодный, ясный, как день. И светился бледным светом.

Тут она присела, задрала голову и прямо глянула на месяц. Видит — словно что-то большое отделилось от него.

Отделилось и стало падать вниз, на землю.

Тут, говорят, ее одолел такой сон, что она сомкнула глаза и повалилась на траву.

Когда ранним утром она проснулась, Месяц плыл по ту сторону неба, далеко-далеко, и светился уже не бледным, а багряным светом.

Ей почему-то сделалось грустно, даже захотелось плакать.

А между тем Кауара вернулся домой в полночь и стал искать дочку. Не нашел, и сердце у него защемило больно-больно.

Но он был паже — чародей и мог в табачном дыму увидеть то, что происходит в другом месте.

И вот он стал нюхать душистый порошок из сухих плодов парикá, и курить табак, и смотреть на дым.

Сначала увидел он только толпу каких-то смутных теней, которые обгоняли и толкали друг друга.

Но когда он снова принялся ворожить, то перед глазами его промелькнула тень мужчины, что подымалась на небо.

Он хотел поймать тень, но тут же, говорят, закрыл глаза и погрузился в дрему.

Проснувшись, он не сразу пришел в себя и долго смотрел по сторонам, всё еще в дурмане. Потом промолвил:

— Куда могла запропаститься моя дочка? Я смотрю, смотрю на дым и вижу только тени да тени, совсем опутали они меня. Ладно, я ее все-таки найду, если не на земле, так на небе.

И с этого дня Кауара стал каждый день ворожить, чтоб узнать, где его дочь.

А дочь его, рассказывают, после того утра пошла по берегу реки вслед за течением.

В полдень поднялась она на гору и просидела там до вечера, до той поры, пока не вышел к ней месяц, еще светлей и нарядней, чем вчера. Она задрала голову, и села, и стала глядеть на него, и свет его плясал в ее глазах.

Но она так устала за день, что скоро, говорят, уснула.

В полночь увидела она сон, и снилось ей, будто родила она сына-богатыря и стал ее сын властвовать над всем в природе.

И тело его было прозрачно, и дневные тени проходили сквозь него.

Когда она проснулась, то день стоял уже ясный, румяный, и река шумела где-то совсем рядом с нею.

Глянула кругом себя и видит, что река-то и впрямь почти у ее ног, и всё прибывает да прибывает, так что еще немного — и покроет ее холодной волной, и утащит на холодное дно.