Бразильский вояж (СИ)

— Дон Олаво, — делая протестующие движения руками, сказала Алма, — у вас дети почти моего возраста. К тому же у меня уже имеется жених. Вы ставите меня в неловкое положение своими предложениями.

— Вы только скажите, что за предложения вам последовали, и я тотчас увеличу вам всё, что предлагают, — дон Олаво был взволнован и не скрывал этого. Его крупная фигура сорокалетнего сеньора выдавала уверенность и настойчивость.

Алма поглядывала на него с интересом, а в голове уже прокручивались варианты извлечения из него очередных подарков. А он уже намекал на них.

— Не надо всё валить на деньги, на богатство, дон Олаво. Ведь кроме этого большое значение имеет и чувство. Вы уверены в своих, дон Олаво?

— Как никогда, сеньорита! И я готов предложить вам всё моё достояние. А в качестве доказательства моих искренних чувств прошу принять вот эту безделицу, — Олаво раскрыл перед Алмой солидную коробку, где сверкнули камни внушительного ожерелья из брильянтов и рубинов в золотой оправе.

— Вы с ума сошли, сеньор, — прошептала Алма, заворожённая видением драгоценности. — Или вы думаете, что любую женщину легко соблазнить такими вещами? Не слишком ли вы надеетесь на силу ваших денег?

Алма не боялась перегнуть палку. Видела, что этот сеньор всерьёз готов положить к её ногам всё своё состояние. Это кружило ей голову, но та работала в одном направлении и чувства потонули в холодном расчёте.

— Согласен с вами, сеньорита! Я сошёл с ума, но причиной этого оказались вы! Примите этот небольшой подарок, и считайте, что это только знак внимания и благодарности за позволение находиться с вами рядом.

— Простите, дон Олаво, но вам не кажется, что на меня могут обрушиться в этом городе всяческие небылицы и кривотолки. Мне бы этого не хотелось. Считаю себя серьёзной и воспитанной девушкой, и потому не могу принять такой подарок, тем более носить его, — она картинно выражала своё негодование. Не боялась показаться избалованной девицей, зная, что такое её поведение лишь разжигает его желание обладать ею.

Они разговаривали в доме одного богатого купца, к которому относились несколько свысока, полагая, что делают ему честь, посещая его дом.

— Сеньорита Алма, прошу вас не отказывать мне в такой мелочи. Я знаю вашу историю с пиратами и сочувствую вам. Я готов предложить вам руку и сердце, и осыпать вас подарками куда более ценными, чем эта вещица, лишь дайте мне хоть малую надежду. Я не готов торопить вас, но вы так прекрасны и юны, что моё нетерпение не знает границ.

Говоря это, он торопливо застёгивал на её шее ожерелье, а она делала незначительные попытки сопротивляться. Подняла на него свои потемневшие зелёные глаза и прошептала тихо:

— Дон Олаво, я сказала, что не могу носить его при всех.

— Очень хорошо, сеньорита Алма! Я это расцениваю, как победу над вашей гордостью и прошу только поносить его тут, при мне. Это будет означать, что я получил надежду, не так ли?

Она повела плечами, что могло означать что угодно. И всё же ответила:

— Мне трудно на это ответить, сеньор, но можно и так расценить наши отношения. Однако, прошу до поры не разглашать их. Я могу надеяться, дон Олаво? — она кокетливо улыбалась, подставив ему для поцелуя руку.

Не прошло и недели, как она разрешила дону Олаво не только целовать руку, но и губы, что привело его в такой восторг, что он тут же подарил ей налобное украшение из аметистов и рубинов и с россыпью мелких брильянтов.

— Сеньор, я скоро не буду видна под вашими подарками. Вы такой милый! Никогда бы не поверила, что такой большой мужчина может быть таким галантным и щедрым. Вы меня балуете! — и Алма жеманно повела плечами, слегка уворачиваясь от его поцелуев.

Он же все настойчивее приникал к ней, покрывая плечи и шею горячими поцелуями. Страх овладел Алмой. В какой-то момент она почувствовала, что может сдать главный бастион её форта, но он устоял, а сама девушка поблагодарила Господа за силы, позволившие ей не поддаться на искушение.

В гостинице она была задумчива и грустна.

— Что случилось, Алмита? — спросил Ник, ревниво наблюдая за ней.

— Сегодня я едва избежала самого страшного, Ник.

— А что ты считаешь таким страшным в жизни?

— Меня откровенно домогался дон Олаво. Посмотри, что он мне подарил! — Алма выложила на стол украшение. — Оно стоит не одну тысячу крузадо!

— Тебя можно понять, моя крошка! Но мне и этого не надо, лишь бы мы с тобой продолжали любить друг друга, как всегда любили.

— Но я могу не устоять перед этим господином! Он так щедр, что в случае своего успеха он может осыпать меня подарками на многие тысячи! Я в растерянности и не знаю, как поступить. Тебе ведь я позволила переспать с твоей Дианой, но мне?.. Это совсем другое дело! Я боюсь и мне нехорошо.

Ник побледнел и зло смотрел на удручённое лицо Алмы. Она искренне переживала, но он понял, что она может не устоять перед горой драгоценностей. И что тогда? Они расстанутся, а ему этого так не хотелось. И тоска сжала его сердце жгучей ревностью и греховными мыслями.

Они вместе переживали это состояние неуверенности и опустошённости.