Бред

Вне влечения разве чувствовалось бы иное развлечение? Не понимаю, зачем семена нужно растить именно внутри чего-то. Уж таков закон жизни, вероятно. Кстати, вера необъятна, как и глупость; совпадение, конечно же, ненамеренное, ну что вы!

От скуки я разложил пакетики тростникового (не от слова трость) сахара пирамидкой, а смердящий капитан от скуки думал о смерти:

– С кем это я говорю безмолвно, нормально ли сье? – голос в голове искал ответов тленно. – Куда, зачем веду пути? И граблю склады, да не складывается счастие моё. Может, его-то вовсе нет? Или оно, вторя комете, пролетает рядом с нами, чуть показываясь взору, и уходит в никуда? Искал я счастие вульгара в сладострастиях, да тратил попросту энергию и время: я расточал части себя под гнётом эйфории мимолётной. Как бесполезен я, друзья. О, друзья, были бы вы у меня, иль я у вас – со мною только сигара, и это горькая правда. Ем пурпур заката последним глазом и хочу уйти в вечное спасение. Неважно, что ничего не добился в веренице лет, зим, вёсен и осеней, всё – прах, всё бестолково; от разочарования слегка и помогают злодеяния: так забываю никчёмность собственную, питаясь чужой. Власть пьянит, и я упьюсь до смерти! Бойтесь, слуги социального механизма, крупинки общества! Вы обречены! Как и я… – опосля провожания мерцающего шара, пират выбросил на сушу окурок и лёг спать не на замкнутом балконе, а в каюте.

Мрак обнял окрестность щедро: спало поле, почти спало море, спала брошь, дающая нектар и красоту, спали все. Наверное все, кроме меня и солнца. Другие звёзды мертвы в настоящий, нет, не стоящий, а текущий момент, причём текущий спиралью, завитком, волютой – о, сколько слов мне известно! Да-да, сейчас сияют мёртвые звёзды, но их запоздалый след нам ярок и кажется нынешним – и чем же ностальгия не звезда? Мишура всё это.

Декорация чуть ближе в физической парадигме – коробки. Должен думать, меня превратили или в кота, или в бомжа, ведь я всюду завален коробками. Куда всё проще, если проститься с ирониями – я разгружаю поставку на работе. Милы мне тяготы судьбы, я везучий неудачник. Раскрывать не соизволю. Смотрите, что способен я исполнить:

888

742

000

– Эдакий вздор! – помыслится на первый взгляд вам. Вам. Нет, "вам" с маленькой буквы – мы не знакомы, вдруг вы… Впрочем, неважно. Важно то, что я нарисовал цифрами, точнее написал цифрами морской пейзаж:

8 – бесконечность, она же даль;

7 – утёс;

4 – корабль с парусом;

2 – рядом плывущий лебедь;

0 – каменный берег.

Пересмотрите мою картину. Видите, чувствуете? Соглашусь, сложно понимать без контекста новое искусство, либо же "искусство", но я удосужился применить аналогии символов с объектами. Например буква "ч" не походит на перевёрнутый стул? Будто минималистичный эскиз, не так ли? Список всех мною открытых сопоставлений держите:

Т – весы, антенна;

Н – мост, кровать;

Мерещится голод белково-жирово-углеводный, смешанный с жаждой чаевой, но отчаиваться запрещаю, поскольку не брошу затею начатого:

П – дом, ворота, арка, стол, урна;

С – полумесяц, радуга;

З – женское что-то;

Ф – при дамах выражаться не стану (верьте, что это анфас совы, а не член с яичками);

Л прописная – линия диаграммы;

Й – облако над хребтом гор;

Г – ступенька;

Ё – чудик с грустным лицом;

А – Эйфелева башня;

Р, Ь – округлый тупик дороги, нота;

(о) – бочка, открытый рот;

И – толстая молния;

Ш – канделябр, неправильная вилка;

Ж – снежинка, бабочка;

К – ажур в наличнике;

Устали читать? А я устал писать. Но кроме того:

М – фрагмент короны, ногопожатие двух углов;

е – рыбка;

8 – вы вспомнили про матрёшку и бесконечность;

+ – столб и его отражение в зеркале воды;

7 – помимо утёса можно увидеть нос металлического корабля;

5 – крюк, утка;

0 – каннелюр, яйцо, камень опять же;

U – рогатка, камертон;

V – ласточка, овраг;

D – лук с тетивой;

S – неполноценный скрипичный ключ.

Во, готово. Как и готова другая история. Это ложь, но вы-то думаете, что она реально готова, что я не притворствую.

Белый-белый свет вслед за пригласившей его зарёй запел, теребя уши всей планете. Ах, как прекрасен белый свет, точно вытащенный из моей любимой птицы – лебедя.

Сам лебедь, что лишён одного пёрышка, проснулся возле причалившего корабля. Птице снились кошмары, сплетённые с тоской об его погибшей избраннице – на одном вечернем рандеву они плавали вблизи горы: возлюбленная читала стихотворения небу, торжествовали любовь, блаженство и медленная нега; но конец счастью настал ужасно, нежданно – пала часть камней, придавивших насмерть лебедиху. Самец, к своему несчастью, остался жив, и ныне он весь ни жив ни мёртв.

В данный момент вдовец читает немо сочинение в рифмах "У моря ночью" Бальмонта, скорее, воздвигая элегию как молитву.

Вдруг полусонный пират встаёт, идёт по палубе и стреляет в белое очарование взглядом – печальный лебедь просто идёт по песку, а чувствуется, что излучает благо, мягкость и непорочность.

– Что за ангел! – воскликнул мигом избавленный от горя капитан.

– Сказать любую пакость или воспеть мадригал аж к самой Вселенной – один прок, ведь ты меня не поймёшь, человек, – промямлил вздыхающий лебедь.