Бред о славе: Сожжённая честь

Ничего не сказав, ребёнок лишь указал на раздавленную огромным брусом пару котоподобных слуг.

И только совершён первый шаг к выходу, где-то сверху, из-за стен, донеслись многочисленные мольбы о помощи. Они были такими громкими и разноголосыми, что точно можно было определить сколько их и даже найти местоположение.

Но здание оказывалось на последних вдохах, уже готовясь к тому, чтобы окончательно обвалиться, похоронив в братской могиле не спасшихся и горе героя. Потолок и балки рушились массивными кусками, предварительно осыпая голову горящим углём и щепками.

Еле увернувшись от несущийся смерти, рыцарь оказался на небольшом островке, в окружении дыр в полу и гор горящих обломков, перегораживающих и мешающих свободному перемещению.

Раздумья сковали тело. Неудобство хвата единственной рукой и громоздкость ребёнка с гипсом — полностью исключали возможность добраться вместе с ним через горящую полосу препятствий до оставшихся людей. Находясь прямо посреди падающих древесных конструктов, под шум грохота и детский крик, логические цепочки составляли план на дальнейшие действия, фильтруясь и отбираясь только по их хозяину известной воле. Пока наконец не пришли к внешне простейшему выводу — Надо спасти тех, кого больше.

Однако и просто бросить человека на смерть — гнуснейший поступок. Бросить… Выход из положения был найден столь же безумный, сколь тяжела окружающая ситуация. Спустив мальчишку на пол, спаситель стянул остатки банкетной скатерти из-под обломков и, порвав в определённых местах, сунул юнцу.

— Завяжи эти два края вместе. Быстро!

Отдав приказ, рыцарь тут же схватил инвалидное кресло и раскрутившись на месте, метнул его в двухметровое окно, разбив стекло вдребезги.

— Завязал?

— Д-да. — промямлил парень.

— Отлично, слушай внимательно. Я не могу тащить тебя с собой, поэтому придётся полетать. Я тебя кину в окно так, чтобы ты мог зацепиться скатертью за ветки, а потом или сам или кто-то спустит. Хватайся за лямки и натяни ткань во всю силу, и как только окажешься снаружи, раскрой во всю ширь и держи. Ясно?

Круглые блюдца смотрели с ужасом на принятого за героя человека. Но сопротивляться было бессмысленно. Пламя вокруг подбиралось ближе и ближе, пока угли с потолка сыпались в волосы и шиворот обжигая.

Пастурнариас схватил мальчишку и поднял на ладони, будто метательный шар. Тот сжался до такой степени, что если б не нога, то смог уместиться на руке без особых проблем. Связанные узлы сжимались в потных кистях из-за всех сил, боясь, что развяжутся. Мужчина отступил пару шагов назад в процессе прицеливаясь. Затем, сделав два мощных напрыга, со всей силой кинул ребёнка в окно.

— Пошёл!

Через пару секунду заляпанная сажей скатерть раскрылась как парашют. Детский визг раздался с улицы, впоследствии дополнившись звуками хруста веток. Подойдя к краю, горе герой увидел застрявшую в ветвях высокого дерева скатерть, на которой повис юный парашютист.

— Сойдёт. Потом сниму.

Немного обрадовавшись наполовину исполненному плану, пришла очередь до оставшейся части. Необходимость в котором, доказывалась продолжающимися до сих пор криками помощи.

Пламя поглотило помещение. Красные языки перекрыли все входы и выходы. Очередная загадка. Покрутившись на месте, глаза оценили возможный путь, обратив препятствия в опоры.

Собравшись с силами, спаситель побежал по банкетному столу. Мощный топот сапог по обгорелому дереву обламывал в местах шага его остатки. Перепрыгнув на кучу пылающих обломков, он поскакал с одной горки на другую, пока не приблизился к упавшей вертикально деревянной опоре. Огонь нагревал все тело под бронёй, вызывая ожоги, боль которых тушил бушующий адреналин. Схватившись за край столба, ловко перескочил с него на стены, встав на торчащие узоры и вырезы, служившие аналогом лепнины. Рука прижимала туловище к стене, чтобы не упасть. Остановившись в такой позе, последующие движения делались с ускорением, по мере привыкания. Оттолкнувшись вперёд, стопы перескакивали с одного выпирающего края, на другой, пока пальцы впивались в доски, не давая упасть.

Приближаясь к середине помещения, глаза не отрывались от последней висящей люстры, такой крупной, что на неё можно было натурально встать нескольким людям. И только она оказалась в досягаемости, прыжком тигра, Пастурнариас ухватился за её край. Раскачиваясь, он продвигался на другой край, что был ближе к огромной дыре в потолке, оставшийся после опадения тамошнего канделябра.

Скрип, из последних возможностей держащегося хрустального светила, не внушал уверенности в реальности трюка. И в последний момент, когда прыжок обещал быть исполнен, цепи, держащие люстру вместе с железным акробатом, сдались помчавшись вниз. Но предшествующий хруст треснувших досок успел подсказать грядущую катастрофу, что дало шанс все исправить. Рыцарь прыгнул на пол пути, вцепившись перчаткой в остатки крыши, как волк в шею добычи. Хрустал с грустным дребезгом разбился на тысячи осколков.