Бред вдвоем

Он. Может, попробовать выйти? У них в квартире есть дверь, которая выходит в переулок, там потише.

Она. Тебе лишь бы уйти. Подожди. Я шляпу надену.

Он выходит направо.

Ты где?

Он (из кулисы). Здесь не пройдешь. Стена обвалилась, я так и думал. Всю площадку засыпало. Камней целая гора. (Входит.) Тут хода нет, подождем, пока на нашей улице затихнет. Тогда шкаф отодвинем и выйдем.

Она. Пойду посмотрю. (Выходит.)

Он. Надо было мне раньше уйти. Три года назад. Или год назад, или даже на прошлой неделе. Мы с женой были бы теперь далеко. Помирились бы. Правда, она замужем. Ну, значит, с другой. В горах. Я пленник несчастной любви. И любви запретной. Будем считать, что я получил по заслугам.

Она (возвращаясь). Что ты там бормочешь? Опять упреки?

Он. Я просто думаю вслух.

Она. Я у них в буфете колбасу нашла. И пиво. Бутылка треснула. Где тут можно поесть?

Он. Где хочешь. Давай сядем на пол. А вместо стола возьмем стул.

Она. Боже мой, мир навыворот!

Они садятся на пол, поставив между собой стул. С улицы слышен шум. Раздаются крики и выстрелы.

Они наверху. На этот раз сомневаться не приходится.

Он. Ты же говорила, что они спускаются.

Она. Но я не сказала, что они не поднимутся опять.

Он. Можно было догадаться.

Она. Ну хорошо, что я, по-твоему, должна делать?

Он. Я вообще не говорил, что ты должна что-нибудь делать.

Она. Какое счастье, хоть что-то разрешил.

В потолке образуется дыра, через нее падает статуэтка, попадает на бутылку с пивом, разбивает бутылку и разбивается сама.

Мое платье! Самое лучшее. Единственное платье. На мне хотел жениться знаменитый модельер.

Он (собирая осколки статуэтки). Это копия Венеры Милосской.

Она. Надо будет подмести. И платье вычистить. Кто теперь его покрасит? Все вокруг воюют. Для них это отдых. (Глядя на осколки статуэтки.) Это не Венера Милосская, это статуя Свободы.

Он. Ты же видишь, что у нее нет руки.

Она. Рука сломалась при падении.

Он. Ее и раньше не было.

Она. Что это доказывает? Ничего не доказывает.

Он. Говорю тебе, это Венера Милосская.

Она. Нет.

Он. Да посмотри же.

Она. У тебя везде одни Венеры. Это статуя Свободы.

Он. Это статуя Красоты. Красота — это моя любовь. Я мог бы быть скульптором.

Она. Она прекрасна, твоя красота.

Он. Красота всегда прекрасна. За редким исключением.

Она. Исключение — это я. Ты это хотел сказать?

Он. Не знаю, что я хотел сказать.

Она. Вот видишь, опять оскорбления.

Он. Я хотел тебе доказать, что…

Она (прерывая его). Хватит с меня доказательств, оставь меня в покое.

Он. Это ты меня оставь в покое. Я жажду покоя.

Она. Я тоже жажду покоя. Да разве с тобой дождешься!

Сквозь стену в комнату влетает осколок бомбы и падает на пол.

Сам видишь, не дождешься.

Он. Да, покоя здесь ждать не приходится; но это от нас не зависит. Это объективно невозможно.

Она. Мне надоела твоя страсть к объективности. Займись лучше гранатой, она взорвется… как та…

Он. Да ведь это же не граната. (Трогает осколок ногой.)

Она. Тихо, мы из-за тебя погибнем, и всю комнату разнесет.

Он. Это осколок бомбы.

Она. А бомба должна взрываться.

Он. Осколок — это уже результат взрыва. И больше нечему взрываться.

Она. Перестань издеваться.

Влетает еще один осколок и разбивает зеркало на туалетном столике.

Они мне зеркало разбили, разбили зеркало.

Он. Тем хуже.

Она. Как теперь причесываться? Ты, конечно, опять скажешь, что я кокетка.

Он. Ешь лучше колбасу.

Наверху снова поднимается шум. С потолка сыплется. Он и Она прячутся под кровать. Шум на улице становится громче. Слышны пулеметные очереди и крики «Ура!». Мужчина и женщина сидят под кроватью лицом к публике.

Она. Когда я была маленькая, я была ребенком. Дети моего возраста тоже были маленькие. Маленькие мальчики, маленькие девочки. Мы были разного роста. Были самые маленькие, самые большие, блондины, брюнеты и ни блондины, ни брюнеты. Мы учились читать, писать, считать. Учили вычитание, деление, умножение, сложение. Потому что мы ходили в школу. Некоторые учились дома. Невдалеке было озеро. Там плавали рыбы, рыбы живут в воде. Не то что мы. Мы не можем жить в воде, даже пока мы дети; хотя должны бы. Почему бы нет?

Он. Если бы я изучал технику, я стал бы техником. Делал бы разные штуки. Сложные штуки. Очень сложные штуки, все сложнее и сложнее, это облегчило бы мне жизнь.

Она. Ночью мы спали.