Брэдбери

Рей Брэдбери добился своего — ни один рецензент больше не называл его бульварным литератором. Он изменился, он встал над собственным прошлым. В сущности, он выиграл у своего собственного прошлого. Критики отмечали высокую насыщенность его диалогов — он давно отошел от привычки pulp-тружеников писать только приключения; к тому же диалоги Брэдбери всегда были живые — он не боялся устной речи, всех этих просторечных выражений. Он никогда не отказывался от грубых слов, всякие эвфемизмы он презирал. К тому же теперь Рей Брэдбери практически не писал фантастику. Мэгги как-то заметила, что многие писатели, достигнув пика в 60 лет, не выдерживают тягот напряжения и возраста и у них, как правило, начинается явный спад.

«Но вот Рей с возрастом пишет все лучше».159

Не все, конечно, соглашались с Мэгги. Были и такие, кто считал, что, начиная со сборника рассказов «В мгновенье ока», Рей Брэдбери уже никогда не достигал своих вершин.

18

Но работал Брэдбери, как и раньше, каждый день.

Он старался чаще отдыхать, хотя не всегда это получалось.

Несколько раз в неделю он ездил в свой второй (новый) дом в Пальм-Спрингс — это было недалеко, всего часа два езды от Лос-Анджелеса. Там были удобный кабинет, ванная комната, даже бассейн. Здесь он мог, наконец, удобно разместить скопленные за десятилетия богатства — старые книги, афиши, приглашения, рисунки, какие-то комиксы («никому не нужный хлам» — по словам Мэгги), от которых никогда не в силах был отказаться. На стенах висели рисунки старого друга Джозефа Маньяни, семейные фотографии, столы и полки завалены письмами, гранками, полученными из журналов, потрепанными игрушками. На стене среди наклеенных прямо на обои старых рисунков и фотографий, среди почетных дипломов и прочей (на взгляд Мэгги) «чепухи» как самая большая ценность висел конверт, в котором хранилась чудесная прядь волос маленькой Рамоны. «Дэд (отец, так она его называла. — Г. П.), я знаю, ты любишь собирать всякие вещи. Ну так вот тебе еще одна такая вещь — прядь моих волос. Мона».

Мэгги редко бывала в новом доме.

Это тоже очень нравилось Брэдбери.

К сожалению, один он пил больше, чем обычно.

Собственно, он и раньше мог поддержать любую компанию, но теперь прикладывался к бутылке уже в одиночестве. И с удовольствием. И любил плотно поесть, отчего начал выглядеть тяжеловатым.

В конце концов это привело к инсульту.

4 ноября 1999 года Рей уехал в Пальм-Спрингс на своем лимузине, за рулем которого находился давно работавший в семье Брэдбери водитель Патрик Кашурка (Patrick Kachurka). К Патрику, несмотря на его более чем пятидесятилетний возраст, Рей всегда относился снисходительно, даже по-отечески, чуть ли не как к мальчишке. Патрик отвез писателя в Пальм-Спрингс и вернулся в Лос-Анджелес.

Оставшись один, Брэдбери сел за письменный стол.

Он пытался работать, но у него неприятно немели пальцы.

В это время позвонила Мэгги, ей показалась странной некоторая необычная прерывистость речи Рея. Встревоженная, она связалась с младшей дочерью, верной помощницей отца. А Сана, в свою очередь, позвонила отцу из Финикса, штат Аризона, где в то время жила. И ей голос отца показался странным.

Тогда Мэгги снова отправила Патрика в Пальм-Спрингс.

Патрик знал Рея, наверное, лучше многих (конечно, исключая Мэгги) — он работал у него почти десять лет. Увидев писателя, он сразу понял, что с ним случился удар, но Брэдбери категорически отказывался ехать с ним в госпиталь. «Только домой! — твердил он. — Иначе я уволю тебя!»

Патрик не стал спорить, просто увез писателя в госпиталь.

Целый месяц Рей Брэдбери находился на излечении в госпитале Санта-Моники.

Он вернул способность работать, но уже до конца жизни один глаз его практически ничего не видел, и одно ухо не слышало, и передвигаться он мог только в коляске. Впрочем, из всего есть выход. Невозможно больше стучать на любимой пишущей машинке? Что ж поделаешь? Будем диктовать новые рассказы по телефону — Сане, любимой дочери.

19

«— Научную фантастику сейчас в основном читают дети и мужчины, — констатировал корреспондент «Плейбоя» и тут же задал писателю вопрос: — Как вы думаете, мистер Брэдбери, почему женщины интересуются фантастикой не в пример реже?

Рей Брэдбери ответил: