Бредун. Изгой тьмы

— Отец запланировал людей из бункеров наверху расселять! Вот и огородили заранее большую площадь! — виноватым голосом, словно оправдываясь, объяснил пленный. — Под дома и фермы.

«Тигры» тронулись и, выстроившись в колонну, снова рванули вперед на большой скорости. До цели оставалось не больше двух километров.

— А сколько всего ваших под землей сидит? — поинтересовался Пашка у пленника.

— Точно не знаю, но около двух тысяч… — подумав, ответил тот. — Ну, это вместе с женщинами и детьми.

Пашка восхищенно присвистнул.

— И ведь всех надо кормить, поить, одевать! А это склады, склады, склады… Ни хера себе сооруженьице!

— Первоначально-то нас меньше было, — пояснил пленный. — Просто Отец сказал: плодитесь и размножайтесь. И люди плодились и размножались. Места для размещения нового населения и дополнительные ресурсы для снабжения были предусмотрены заранее. Я вот, к примеру, в бункере родился. И поначалу все хорошо было, но потом рождаемость резко упала. А ведь нам еще новый мир строить, как говорит Отец…

— Идейный он у вас, значит? — не оборачиваясь, сказал полковник. — Доберусь до него — намотаю кишки на локоть и поспрашиваю с пристрастием: откуда он такой умный взялся, что заранее себе норку обустроил?

Пленник испуганно втянул голову в плечи.

Тем временем дорога вывела колонну из леса к деревне. На обширном, почти сплошь заросшем кустами и молодыми деревцами пространстве торчало из зелени полсотни почерневших и покосившихся бревенчатых домов. На правом краю виднелись три длинных строения с провалившимися крышами — коровники. А возле них на расчищенной от растительности и забетонированной площадке стояли вертолеты. Все четыре — новенькие на вид красавцы Ми-28Н. Вокруг них суетились два десятка людей. Видимо, готовили к вылету.

Виссарион повернул к ним, на ходу открыв огонь из пулеметов. Техники бросились врассыпную. Двое или трое попытались отстреливаться, но их моментально смели.

А Пирогов свернул налево — на противоположном конце деревни возвышался большой барак, огороженный колючей проволокой. Подъехав ближе, разведчики увидели, что рядом с бараком, возле ворот в проволочном заборе, стоят невысокая, метра три, деревянная вышка и небольшой домик. С вышки по приставной лестнице как раз спускался, смешно отклячив задницу, охранник, а из домика, на бегу натягивая противогазы, выскочили еще несколько фигур в защитных костюмах.

Пашка не удержался — выстрелил из «Корда», и в заднице охранника образовалась лишняя дыра. Труп рухнул, сломав под собой лестницу. Вышка покачнулась и вдруг начала заваливаться набок, подмяв колючку. «Тигры» подкатили впритык к воротам, и выскочившие из машин разведчики дружно ударили по разбегающимся охранникам из шести стволов. Не ушел никто. В домик охраны метнули пару гранат, и там что-то вспыхнуло. Возможно, что занялся керосин из лампы.

Разведчики, разойдясь веером, оцепили площадку вокруг ворот, а двое бойцов рванули запоры на большой двери в торце барака. В огромном строении было полутемно. В свете нескольких крохотных окошек под самым потолком виднелся длинный проход между трехъярусными нарами.

— Эй, есть тут кто? — громко крикнул в сумрак Пирогов.

— Вратарь, ты, что ли? — раздался в ответ удивленный возглас, и с верхнего яруса соскочил Нахамсон. — Мать твою за ногу, полковник, вы что же, за нами пришли?

— Нет, блин, мимо проезжали! — усмехнулся Пирогов. — Ты здесь один?

— Девчонки, слезайте, это свои! — радостно заорал дядя Толя.

С нар посыпались женские тела. Что-то пулей вылетело из дверей барака и с воплем «Дядя Юра!» врезалось в полковника.

— Танюшка! Живая! — Пирогов сгреб девчушку в охапку. На глазах старого вояки проступили слезы. — Абрамыч, все здесь?

— Да все, кого Бритва из дворца увел! Четырнадцать особ прекрасного пола и аз, многогрешный, — кивнул Нахамсон. — Мы вроде как на карантине, так что нас и не трогал никто. Только меня пару раз таскали здешних механиков консультировать. Боречка, сука такая, протекцию составил. А как вы?..

— Потом, Абрамыч, все потом! — оборвал дядю Толю Пирогов. — Быстро садитесь в машины.

Девчонки, подхватив какие-то узелки, скоренько залезли в «Тигры» (кому-то не хватило мест и пришлось сесть на пол, но лучше в тесноте со своими, чем в просторном бараке с чужими), и броневики рванули к дороге.

— Виссарион, Вратарю! — Полковник неловко из-за вцепившейся в него мертвой хваткой и не собиравшейся отпускать Танюшки поднес к губам микрофон.

— На связи! — донесся из динамика бодрый голос лейтенанта.

— Доложи обстановку!

— Вертолеты уничтожены, — все сидящие в «Тигре» разведчики, включая Пирогова, радостно вздохнули. — Веду бой с лезущими со всех сторон из-под земли уродами. Есть потери — два «трехсотых».

— Мы закончили! Повторяю, Виссарион: мы закончили! Отрывайся и уходи! — скомандовал полковник. — Ждем тебя на дороге в километре от деревни.

— Принято! — ответил Виссарион. — Но… если есть возможность — ударьте по направлению моего первоначального движения. Я окружен.

— Как тебя угораздило? — в сердцах рявкнул Пирогов.