Бредущие сквозь Лабиринт

В «спальне» сегодня обошлось без успокаивающих и повышающих иммунитет игрищ. Керк обеспокоился: ссылаться на усталость и «побаливающую голову» его женщинам раньше в голову не приходило…

Зато он отлично помнил по прошлой, земной, жизни, что организм забеременевшей женщины отторгает секс — по-крайней мере в первые месяцы: чтоб не навредить крохотному плоду и не допустить выкидыша!

Однако «жёнам» он про свои подозрения и раскладки не сказал. Во-первых потому, что не был точно уверен. А во-вторых, те и сами отлично всё это знали. Да и по времени пора бы уж. Каждая выглядела воистину убойно в свои не более чем тридцать лет! И если и «зачинать» младенцев — то как раз в этот, самый цветущий и зрелый, возраст!

Керк понимал, что и сам сейчас стал куда крепче и подтянутей, чем в свои настоящие тридцать: таких плотных мышц у него никогда не было! И взгляд — он это чувствовал! — светится целеустремлённостью и силой!

Вот гады инопланетные!

Похоже, они сделали-таки из него Элитного, призового, кобеля!

— Нет!!! Ты не можешь так с нами поступить!!!

— Почему это?

— Потому! Ты же — отец! И твой долг прежде всего — обеспечить выживание твоего потомства! — Рахель потрясла перед его носом крохотным созданием с пухленькими ручонками, и ножками в перетяжках.

Создание тут же начало хныкать, открыв ещё водянистые и плавающие глазёнки.

Полина, кормившая грудью, в диспуте не участвовала: не хотела беспокоить своего малыша.

Керк выругался — мысленно — и воздел очи горе:

— Да, я отец! И именно поэтому я и обязан узнать, что ждёт моих детей дальше! Какую судьбу нашим детям уготовали проклятые твари! Я не желаю, чтоб из моих — нет, из наших! — детей, делали подопытных кроликов!

— Баран! Из них уже всё сделали! Как и из нас! Некуда нам отсюда деваться!!!

— Вот! Вот именно! Но мы же не попробовали дойти всё-таки до конца!

— И ты вот сейчас бросишь нас на растерзание зелёным гадам, и слиняешь от ответственности?!

— Ни от какой ответственности я не линяю! Вас тут регулярно и без каких бы то ни было усилий с моей стороны — кормят! И, спорю на свою новую челюсть, и будут кормить, пока дети не вырастут!!! Но вот что — потом… — он заткнулся, исчерпав в сотый раз повторенные аргументы.

Махнул рукой, и шагнул в непривычную пустоту лифта.

Створка захлопнулась, возможно, навсегда отделив его от его Семьи. Ради которой, ради будущего которой, как он думал, он и хотел выяснить всё. До конца.

Неторопливо, маленькими скупыми глотками, он допил свою порцию воды. Съел шарик. Вкус… Странный.

За дверью лифта оказался Полигон.

Нет, не какой-то изощрённый, а самый обычный, армейский. С полуоплывшими от явно терзавших его долгие годы дождей и снегов окопами, покосившимися столбами с ржавой колючей проволокой, и пожелтевшей и выгоревшей травой. Не иначе, сейчас здесь осень!

Он, поняв, что спецоборудования ждать не приходится, двинулся вперёд: очередной столб света имелся прямо перед глазами, милях в десяти.

Странно, но никто не спешил на него нападать. Он неустанно вертел головой во все стороны, и даже останавливался, чтоб подолгу вглядеться в подозрительные кусты, или зияющие запустением щели окопов и траншей. Нет, никого!..

Однако примерно к середине дистанции он обратил внимание на странные вещи, происходившие с ним самим.

Руки и ноги словно стали слабее. Он внимательно осмотрел их.

Ого!

Пальцы и плечи словно усохли! Стали тоньше и слабее! Ноги…

О-о!.. Ноги тоже похудели. И кожа, обтягивающая мышцы, словно истончилась…

Что это с ним?! Почему горизонт стало видно куда хуже: словно он стал ниже ростом?! Да что же это…

Он хлопнул себя по лбу: идиот!

Его Хозяева явно не намерены дать ему дойти до КОНЦА!!!

Поэтому просто усилили ту программу, что работала с их организмами через пищу и воду: он стремительно молодеет!!!

А поскольку младенцы — ни ходить, ни тем более, бегать, не могут, он припустил во все лопатки!

Так он не бегал даже от марабунта!

Дыхание, всё истончаясь, с хрипом и кашлем вырывалось из уже худенькой и слабеющей буквально с каждым шагом, груди! Ноги становились всё короче и слабей, каждый шаг становился короче и неуверенней! Горизонт…

Нет, ещё видно, но как же сузился его круг!

А врата выхода всё не приближаются! Нет, приближаются, но до чего медленно!..

Он уже не бежал, а шёл. Ещё точнее — ковылял.

На заплетающихся кочерёжках, уже с перетяжками и пухленькими ступнями… Где это он такие ступни и перетяжки совсем, кажется, недавно?..

Неважно!

Важно — дойти! Успеть! Ведь мозг ему пока удаётся сохранить!..

Вскоре он мог только ползти.

Но двигался упорно, сдирая в кровь локти и колени, а затем — и живот…

Вот и кромка круга. Но сил вдвинуть крохотное тельце туда уж совсем не хватает.

Чудовищным усилием воли он заставил тельце развернуться вдоль кромки, и вкатился туда, где…

Вселенная разошлась и снова сомкнулась.

В глаза ударил резкий ослепляющий мертвенно-белый свет.

Он почувствовал, как его тельце, голое и беззащитное, хватают. И поднимают, развернув куда-то.

Прямо в уши заревел чудовищно громкий голос:

— Поздравляю, миссис Броснан! У вас мальчик!