Брекен и Ребекка

На склоне холма им повстречался Комфри, который хотел было поздороваться, но сразу же осекся, приглядевшись к ним. Что-то неуловимо изменилось в их облике, и он понял, что теперь любые слова будут неуместны. Он услышал, как в Старом лесу, из которого они недавно вышли, зашумел ветер, раскачивая ветви деревьев и шурша в подлеске.

— Ребекка? — выговорил все же наконец Комфри.

Но она только молча посмотрела и на мгновение притронулась к нему, словно пытаясь сказать, что все будет хорошо, что она больше не нужна ему и он сам со всем справится. Они с Брекеном отправились дальше, а Комфри подумал: «Они такие старые, но сколько же в них радости».

— Ребекка, — прошептал он, глядя им вслед. Комфри понял, что никогда больше не увидит ее, и его пробрала дрожь. — Пойду к Камню, — сказал он самому себе, — так будет лучше всего. Пойду туда прямо сейчас.

Но он задержался на некоторое время и вернулся к себе в нору, чтобы немного в ней прибраться и понюхать, как пахнут припасенные им травы. А когда ему наконец удалось совладать со своими чувствами, он направился к прогалине.

?

Брекен и Ребекка продолжали подниматься вверх по склону и через некоторое время оказались на плоской вершине холма среди буков. Со всех сторон доносился шорох опавших листьев: их ворошил набиравший силу ветер. Небо становилось все темней, и плети ежевики, на которых утром так весело играли солнечные блики, встревоженно шелестели под порывами ветра. Нигде не задерживаясь, они свернули к прогалине, где стоял Камень, и направились к огромному буку, чьи корни обвились кольцом вокруг Камня, те самые корни, среди которых Брекен провел ночь, когда Халвер впервые привел его сюда.

С тех пор множество ветвей попадало на землю, часть из них уже успела сгнить. Брекен обнаружил лужицу дождевой воды среди причудливо изогнутый корней и напился из нее. Ребекка остановилась, глядя на лужицу, но пить не стала.

Внезапно им показалось, что грозовое небо, отражавшееся в воде, раскинулось у них под ногами, а на его фоне проступали очертания сплетенных друг с другом ветвей и неровный темный ствол старого дерева.

Глядя на его ветви, Брекен подумал, что только голос Ребекки, говорящей ему о любви, звучит приятней, чем шорох буковой листвы, колышущейся на ветру. Весна еще только-только началась, и на деревьях не успели развернуться листья, но зато Ребекка здесь, рядом с ним.

Она увидела, как Брекен, чей вытершийся мех стал походить цветом на светло-серую кору бука, пошел прочь, и отправилась за ним, ни разу не оглянувшись на Камень. А разгулявшийся ветер раскачал ветки деревьев, росших у кромки леса, помчался дальше среди верхушек и обрушился на высившийся рядом с Камнем бук как раз в то мгновение, когда они добрались до входа в свои туннели и пошли дальше.

Без малейших колебаний они свернули в проход, много лет назад прокопанный Брекеном, который вел к центральной части Древней Системы, соединяясь в конце с туннелем, проложенным вокруг Грота Эха. Да, оба они сильно постарели, но, несмотря на это, двигались с таким же изяществом, с каким колышутся высокие травы, когда дует ветер, и с такой же целеустремленностью, с какой взмывают над болотом дикие утки.

Из туннелей, находившихся за Гротом Эха, доносились громкие шорохи и скрипы — это напряглись и задрожали корни бука, на который обрушился штормовой ветер, но они, нимало не задумываясь, продолжали идти по ним, и ходы в лабиринте уже не казались им запутанными, ведь выбор пути для согретого верой сердца чрезвычайно прост. Им не было нужды вызывать в памяти воспоминания прошлого или заглядывать в будущее, потому что впереди, указывая им дорогу, мерцал ясный свет, разгоравшийся все ярче и ярче.

Но когда Грот Эха остался позади и они очутились в Гроте Корней, им показалось, что надрывный скрип корней начал затихать и на смену ему пришло иное звучание, постепенно набиравшее мощь, звучание безмолвия Камня, к которому они приближались, идя на свет.

Они кинулись бежать вперед, не обращая внимания на ходившие ходуном корни, те словно раздвигались в стороны, чтобы пропустить их.

Они бежали все дальше и дальше, а свет, в лучах которого их мех казался почти белым, горел все ярче, и вот они уже миновали корни, пробежали по туннелям, проскользнули по краю дупла, ступая легко и изящно, словно в танце, а навстречу им струился поток белого света, исходившего от Седьмого Заветного Камня.

А когда путь их подошел к концу и они оказались под погребенным в земле основанием Камня, устремились прямо к источнику белого сияния, к Заветному Камню.

?

Ветер, предвестник бури, с воем и вздохами заметался над Аффингтонским Холмом, и сухие травы откликнулись шелестом, а струйки его холодного дыхания потекли по туннелям, проникая даже в отдаленные норы. Какая длинная зима, и ожидание кажется бесконечным, как много времени прошло с тех пор, как Босвелл покинул их, но остается лишь молиться, лелея в сердце тайную надежду.