Брэкстен (ЛП)

Я колеблюсь, не желая выходить из страха, что кто-то еще может увидеть. Поэтому шире открываю дверь и позволяю ему посмотреть издалека.

Его взгляд путешествуют вниз по моему телу, почти как в первый раз, а затем снова поднимается к моему лицу.

— Что здесь плохого?

— Сам знаешь, — шепчу я. — Слишком открыто.

Его понимающий взгляд удерживает мой, видя всю неуверенность, которую я не могу скрыть.

— Здесь нечего стыдиться, Алиса. Синяки пройдут, но девушка останется навсегда.

Его слова одновременно успокаивают и разбивают сердце. Он не понимает. Не может. Не тогда, когда сам так привлекателен. Так уверен в себе.

Джоанна возвращается с кардиганами.

— Итак, я принесла кремовый, желтый и...

Женщина резко замолкает, едва слышно охая, при виде того, что я хочу скрыть от всего мира. Она быстро приходит в себя, но нельзя отрицать выражения сочувствия на ее лице, даже вежливая улыбка не может скрыть этого.

— Если хочешь, у меня есть идеальные ковбойские сапоги в паре к этим шортам.

Я смотрю на Брэкстена, ожидая, что он ответит за меня, как и до этого. Но его ответ удивляет меня.

— Тебе выбирать, Алиса. Поступай, как хочешь.

Меня наполняет облегчение от того, что он не спорит со мной по этому поводу.

— Думаю, пока буду придерживаться джинсов и длинных платьев, — говорю я Джоанне.

— Без проблем. Но почему бы мне все-таки не принести ковбойские сапоги? Они будут мило смотреться с джинсами, которые я подобрала для тебя, и хорошо подойдут для фермы. Я также прихвачу несколько других вариантов.

— Спасибо. Была бы вам признательна.

Она вручает мне кардиганы и снова исчезает, оставляя нас с Брэкстеном наедине.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — бормочу я, пристально разглядывая свои ноги.

— В самом деле? Просвети меня, Страна Чудес. О чем я думаю?

— Ты разочарован во мне.

Между нами воцаряется тишина, прежде чем он поднимается с кресла и решительно направляется ко мне, пока не встает прямо передо мной. Я запрокидываю голову, ощущая в горле невероятную сухость.

— Напротив, Алиса. Сейчас я чувствую много чего, но только не разочарование. — Его рука скользит по моей щеке, когда он смотрит на меня сверху вниз. — Несмотря на мое мнение о том, что тебе не следует скрывать какую-либо часть себя, я также понимаю, каково это — не хотеть выставлять свои самые уязвимые стороны на всеобщее обозрение. Так что, прикрой то, что хочешь. Прячь, что хочешь. Только не от меня. Мы — другие. Я ясно выразился?

Я киваю.

— Хорошо. А теперь, примерь остальное. Как закончишь, мы с тобой пообедаем в закусочной по соседству.

Я с любопытством наклоняю голову.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты невероятно властный, Брэкстен Крид?

Вопрос вызывает его легкую усмешку.

— Да, на самом деле, говорили, и я этим горжусь.

Я улыбаюсь ему в ответ, благодарная за вновь обретенную легкость в разговоре. Наша беседа подходит к концу, когда Джоанна приносит несколько пар обуви, одна из них — ковбойские сапоги, о которых она упоминала. В конечном итоге, мне они нравятся. Вообще-то, мне нравится вся обувь, но я выбираю только две пары, к большому разочарованию Брэкстена. Тем не менее, он следит за тем, чтобы я ушла с большим количеством одежды, чем необходимо, включая шорты. Он сказал, что я надену их, когда почувствую себя более комфортно.

Этот мужчина никогда не сдается.

Только когда мы стоим у кассы и расплачиваемся, на меня обрушивается реальность, мой желудок скручивается при взгляде на каждый ценник. Услышав итоговую сумму, мне становится плохо. Брэкстен, напротив, даже глазом не моргнув, протягивает Джоанне кредитную карточку.

Мне удается сохранять самообладание, пока мы не покидаем магазин.

— Полторы тысячи долларов! — восклицаю я, поворачиваясь к нему. — Ты с ума сошел?

Он пожимает плечами.

— Одежды много. Вообще-то, я впечатлен, что вышло не так дорого. Да еще это модное нижнее белье, — игриво поддразнивает он.

Я проклинаю себя за румянец, заливающий мои щеки, и отказываюсь одарить его улыбкой, которую он ждет.

— Я серьезно, Брэкстен. Это слишком дорого. Мне нужна только половина из этих вещей.

Его игривое настроение исчезает, сменяясь раздражением.

— Мы что, собираемся спорить об этом весь день? Потому что, как бы мне ни нравилось обмениваться с тобой репликами, это начинает выводить из себя.

Я недоверчиво смотрю на него.

— Я пытаюсь сэкономить тебе деньги.

— А я пытаюсь заботиться о тебе, — огрызается он. — Почему ты не можешь принять это?

— Принять помощь — это одно, а стать объектом благотворительности — совсем другое.

— Ты — не гребаный объект благотворительности!

— А ощущается определенно так! — Отвожу взгляд, не желая, чтобы он видел, как мне больно.

Его раздражение исчезает, он приближается ко мне, нежно обнимая за плечи.

— Ты — не благотворительность. Я хочу это сделать. Мне это нужно, Алиса.

— Зачем? Почему ты так настаиваешь на этом?

— Честно? Не знаю, но я хочу этого для себя так же сильно, как и для тебя. Мной управляет безумная потребность заботиться о тебе. Так, как я хотел бы, чтобы кто-нибудь заботился обо мне, пока не появились мои братья и отец.