Брэкстен

— Она не моя девушка, — твердо говорю я. — Она даже не друг.

— Не думаю, что она знает об этом, — шепчет она.

— Она знает. Просто не хочет принимать.

Она больше ничего не говорит, ее взгляд по-прежнему устремлен в окно.

— Алиса, посмотри на меня, — приказ звучит жестче, чем предполагалось.

Она поворачивает голову, и боль, отразившаяся в ее глазах, поражает меня, как удар под дых.

— Она ничего не значит для меня. Понимаешь?

Она кивает, но более чем очевидно, что она мне не верит.

В конце концов, Ширли приносит нам еду, но напряжение темной тучей продолжает висеть над нами. Вся прежняя легкость сегодняшнего утра полностью исчезла.

По дороге домой тишина в грузовике оглушительная, и это выводит меня из себя.

Если честно, я больше злюсь на себя, чем на Кортни. Злюсь, что, вообще, провел ночь с этой сукой. Злюсь, что не могу объяснить всю ситуацию Алисе, даже если бы хотел. Некоторые секреты я обещал унести с собой в могилу, я их никогда никому не раскрою, даже ей.

Как только мы возвращаемся на ферму, замечаю полицейскую машину Крейга, припаркованную у главного дома. Останавливаюсь рядом с ней и даже не успеваю заглушить мотор, как Алиса открывает дверцу, чтобы спрыгнуть.

— Подожди меня, — одергиваю я ее.

Она напрягается от приказа, но делает, как я говорю.

Выбравшись из грузовика, обхожу его с другой стороны и беру Алису за бедра, как делаю всегда, чтобы опустить ее на землю.

Не получаю ничего, кроме пробормотанного «спасибо». Затем она пытается убежать.

— Не так быстро, милая. — Потянув ее за запястье, прижимаю ее спиной к грузовику, упираясь руками по обе стороны от ее головы.

Она смотрит на меня широко раскрытыми, неуверенными глазами.

— Если тебе есть что мне сказать, то, черт возьми, скажи, чтобы мы могли двигаться дальше.

— Мне нечего сказать, — шепчет она, отводя взгляд.

— Чушь собачья!

Пылкий ответ заставляет ее посмотреть мне в глаза, в ее взгляде вспыхивает тот намек на огонь, который я видел ранее.

— Очевидно, это связано с тем, что Кортни сказала о моих братьях и обо мне. Мы оба знаем, что это единственный слух, о котором тебе до смерти хотелось спросить с тех пор, как я забрал тебя из той чертовой больницы.

Она вздергивает подбородок, понимая, что отрицать больше нет смысла.

— Хорошо, Линда, возможно, упоминала кое-что об этом, но это не имеет значения, потому что твои свидания — не мое дело.

Ее ответ только еще больше выводит меня из себя.

— Давай кое-что проясним. Я не хожу на свидания. Я трахаюсь. Это все, чем была Кортни, и плохое воспоминание — это все, чем она останется.

— А как насчет меня, Брэкстен? Кем я останусь для тебя? Плохим воспоминанием? Девушкой, которую тебе было жаль?

— Я испытываю к тебе много чувств, Алиса, но жалость не входит в их число.

Несмотря на мои слова, я вижу в ее глазах сомнение и не могу ее винить.

— Послушай, у нас с братьями особые отношения. Они сложные, и я никогда не смогу объяснить тебе всех причин, но могу сказать, что все изменилось. Сейчас все по-другому, и все снова изменилось в тот день, когда я нашел тебя.

— Может, они и не должны меняться. — Ее голос срывается, а на лице отражается печаль. — Потому что независимо от того, как сильно мы притворяемся, что это не так, я просто потерянная девушка, которую ты нашел, и это все, чем я когда-либо буду.

По ее щеке скатывается одинокая слеза, она снова отводит взгляд, и вид этого бьет меня под дых.

Взяв ее за подбородок, заставляю ее наполненные болью глаза вернуться к моим.

— Да, Алиса, я нашел тебя, и знаешь, что это значит? — Я не даю ей шанса ответить. Наклонившись, провожу носом по шелковистой коже ее щеки, слыша резкий вдох, когда мои губы направляются к ее уху и шепчут: — Было ничье — стало мое…

Оставляю предложение незаконченным, не зная, как далеко можно зайти. Отстранившись, обнаруживаю, что она смотрит на меня с такой тоской, что я вот-вот упаду на гребаные колени.

Прежде чем кто-либо из нас успевает сказать больше, позади меня хлопает дверь, нарушая тишину. Обернувшись, вижу на переднем крыльце Джастиса, жесткое выражение его лица вызывает настороженность.

— У нас неприятности.

Настойчивость в его тоне приводит меня в движение. Схватив Алису за руку, тяну ее за собой в дом.

Братья, отец и Крейг на кухне. Они держатся официально, отчего у меня в животе оседает свинец, тяжелый и затвердевший.

— Что происходит? — спрашиваю я.

Отец берет лист бумаги и протягивает его мне.

— Взгляни.

Алиса придвигается ближе, и мы оба рассматриваем распечатанное на компьютере письмо с заголовком: «Кто же такая эта Алиса?».

От прочитанных слов моя кровь вскипает…

Раненая пташка, неспособная летать, потерявшая память, лишенная способности собрать воедино кусочки головоломки, приведшие ее к роковым событиям.