Брем

Верхом на ослах подъехали к воротам древней столицы, жизнь которой сразу же захватила спутников в свой водоворот. Прежде всего им был необходим отдых и покой, которыми они смогли насладиться в комфортабельном доме. У австрийского консула Чемпиона скопилась для них кипа почты, а вот денежного перевода все еще не было. Мюллер был склонен сразу же ехать дальше, однако большой груз с животными требовал особой заботы.

Вынужденный простой использовали для ознакомительной поездки на озеро Манзала, в ней принял участие примкнувший к ним барон фон Вреде, обследовавший с 1843 года пустыни юго-востока.

В середине февраля барон Мюллер вступил на борт корабля, увозившего его в Европу. Брему, который оставался в Африке, трудно было расставаться со старым спутником, хотя они и не стали друзьями.

Из дневника: Прогибание со спутником

«Я ехал с ним сюда из Германии и проехал всю Северную Африку до страны негров, целых два года делил радости и невзгоды, мы много пережили вместе, спали под одним одеялом в одной палатке, пили из одного котелка и черпали воду из одного источника. Даже если он и был иногда несправедлив ко мне, мы все равно как братья, и вот наши пути разошлись: он едет домой, а я возвращаюсь на дальний юг. И я прижимаю его к своему сердцу и говорю: «Прощай»».

Вторая экспедиция в Судан

После отъезда Мюллера Брем вернулся к озеру Манзала. В этом птичьем раю он намеревался заложить основу для будущей орнитологической коллекции. Страницы его дневника заполнялись наблюдениями и описаниями жизни различных животных. Весной он снова вернулся в Каир.

Из дневника: Воспоминание о любимом городе

«Привет тебе, мой Каир! Еще раз приветствую тебя из далеких холодных стран. И пусть привет мой, долетев до тебя, согревается под твоим теплым небом! Приветствую тебя, великолепный город, осененный пальмами, облегаемый пустынею, наполненный садами! Приветствую твои мечети с их стройными минаретами, твою цитадель с ее грозными батареями, твои узкие, извилистые, прохладные улицы; приветствую твои сарацинские дома, благоуханные эсбёкиэ, твои аллеи шумящих платанов, отягченные плодами смоковницы; твои укромные роскошные сады с их душистыми апельсиновыми рощами, пахучими цветами, финиковыми пальмами и журчащими по канавкам ключами; приветствую твои издревле славные пирамиды, твои пустыни с их величавыми кладбищами; приветствую горы, у подошвы которых ты раскинулся, приветствую твои предместья, твой Булак с его многолюдною пристанью и оживленный садами, Нил с его прелестным островом, приветствую каждое местечко в тебе, тебя и народ твой!

Эль салам алейкум (мир с вами)!

Да, кто, подобно мне, подробно познал Каир, тот, без сомнения, часто стремится туда, в несравненный город. Хотя иногда устаешь от шума и толкотни улиц Каира, но утомление это продолжается недолго, и, отдохнув, опять и опять хочется броситься в несравненную суматоху этой столицы. Конечно, всякий, кто захочет обжиться в Каире, должен наперед отказаться от некоторых старых привычек и усвоить себе совершенно новые; он должен приучиться обходиться без многих удобств, какие представляет ему каждый большой город в Европе; но тот, кому случится сделаться гражданином Египта и у кого достанет решимости и любви на то, чтобы стряхнуть с себя немецкое, да и вообще европейское, филистерство, тому Каир с каждым годом, с каждым днем будет дороже. Шутка ли, в самом деле изо дня в день ощущать вместо наших холодных туманов этот теплый египетский климат, с которым не сравнится лучший день наших широт; шутка ли, вместо наших дубов, так скоро теряющих листья, гулять в вечноцветущих апельсиновых рощах. Да, вечная весна не то, что наше короткое лето и наша длинная, длинная зима».

В Каире Брем наконец получил письмо от своего «шефа» Мюллера. В нем он обнаружил доклад «Об основных славных моментах достопамятного путешествия во время академической научной экспедиции в Центральную Африку в 1845–1849 гг.», который был прочитан им 11 апреля на заседании Императорской Академии наук в Вене. В нем он не только хвастливо заявил, что «завершил исследование истоков Белого Нила», но и уведомил уважаемых слушателей, что готовит пешеходный переход через Африку к побережью Атлантического океана! Вот так — просто наполеоновские планы!

Брему предписывалось идти в Александрию, готовиться к поездке и ждать Мюллера. В ожидании дальнейших указаний Альфред предпринял вместе с секретарем австрийского консульства Константином Рейтцем несколько охотничьих вылазок в окрестностях города. Хвастливый доклад «хозяина» показал Брему, что тот без зазрения совести воспользовался всеми достижениями своего помощника. Поэтому Брем поспешил написать отцу пространное письмо, в котором он отослал ему все описания открытых и изученных им видов животных и рисунки к ним и приписал 14 мая 1849 года: «Если барон «забудет» указать где-либо, что именно я открыл тот или иной вид, скажите ему, кто подлинный автор открытия, и дайте мне знать об этом…»