Бремя Бездушных (СИ)

— Я тебе не враг, покуда мы на одной стороне, — ветеран немного смягчился. Похоже, характеры у них со зверолюдом оказались поразительно похожи — вспыльчивые, но отходчивые. — А если так хочешь потягаться со мной, у тебя еще появиться такая возможность, когда окажемся по ту сторону Стены. Готов поспорить, что ты и огрызнуться не успеешь, когда я уже обагрю свой молот кровью демонопоклонников!

— Только если ты по пути к Стене не умрешь от старости, — буркнул Таллаг, но, тем не менее, улыбнулся.

— Посмотрим. — Храмовник вернул улыбку.

Кисара по-новому взглянула на старого ветерана. Поначалу он показался ей таким же холодным и отстраненным, как и его братья по ордену, но в его взгляде иногда проскакивало что-то человеческое. Наверное, именно поэтому она решилась задать вопрос, с недавних пор не дававшей ей покоя:

— А почему мы перенеслись в Бродерио? Разве не правильнее было отправиться в Гривис, а оттуда в крепость Рубежа? Говорят, с ее стен можно было бы увидеть обитель Нерушимых Врат, если бы не черный туман…

— Все узнаешь со временем, — оборвал девушку седой гиритец. — Просто помалкивай и делай свою работу.

Прежде чем Кисара успела открыть рот, ее вновь прервали:

— Все в сборе? Тогда вперед. — Отрывистый голос Гириона прозвучал подобно раскату грома.

Это был голос человека привыкшего отдавать приказы и безжалостно каравшего за их невыполнение.

Рыцарь-защитник шел вперед и люди, собравшиеся у платформы в ожидании своей очереди, расступались перед ним. Некоторые подобострастно кланялись храмовникам, то были коренные жители Ариарда, которые росли с осознанием того, что благословенные богами воины — единственная их защита от сил Зла.

Отчасти этих людей можно было понять, Бродерио — самый ближний город к стене Святой Преграды, а значит и к Потерянным землям тоже. Близость Скверны и чувство опасности непрерывно давили на людей, а образ решительных воинов Гирита, вселял в их сердца надежду и трепет. Они шептали молитвы, падая на колени перед богоизбранным рыцарем, а тот, как ни в чем не бывало, проходил мимо, даже не глядя на окружающих.

— Вот уж в ком и не пахнет человечностью, — разочарованно вздохнула Кисара, перешагивая через глубокую лужу.

— Думаешь, Алард Дарий был другим? — тихо спросила бесшумно нагнавшая подругу Исель. Эльфийка с любопытством озиралась по сторонам. Она нечасто посещала города старой Империи, и здесь все для нее было в новинку.

— Что? — Кисара никак не ожидала подобного вопроса, поэтому немного растерялась, не зная, что ответить.

— Ничего, — эльфийка отвернулась, рассматривая высокое здание, нависшее над небольшой площадью. Ее острый носик немного наморщился, когда сидевший на крыше ворон пронзительно закаркал и сорвался с насиженного места, помчавшись к темным тучам. Мрачный, устремленный к свинцовому небу дом с узкими, стрельчатыми окнами, с крыши которого улетела птица, стал выглядеть немного сиротливо, хотя прямо за ним ровными рядами замерли, словно в бесконечном ожидании смерти, столь же траурного вида постройки, тянущиеся вдоль тихой улицы.

Нет, улицы Бродерио не пустовали, особенно в районе врат Пути. Здесь скопилось много народа — кто-то прибывал в город, кто-то, наоборот, покидал его по каким-то своим делам. По мокрым камням брусчатки стучали копыта лошадей. Слышались голоса, произносящие речи на разных языках: рычащем наречии зверолюдов, человеческом, грубом дворфийском слоге и певучем эльфийском.

Воздух наполнял лязг брони стражников, стук лошадиных копыт, шум дождя, завывание ветра, заставляющего трепетать резные флюгеры на острых крышах и далекие раскаты грома. Но все эти звуки казались какими-то тусклыми, безжизненными, даже шум собственных шагов, будто доносился до Кисары откуда-то издалека. Она словно видела бездушные картинки окружающего, дающие впечатление присутствия, но не заменяющие жизни.

— Город скован страхом, — скрипучий голос Фалкона раздался над головой девушки, и храмовник зашагал рядом. — Здесь всегда так. — Вас это не очень заботит? — проводив взглядом отставшую Исель, Кисара обратилась к гиритцу. — Я давно перестал бояться, девочка. Мы не можем позволить себе подобной роскоши, ведь если храмовники дрогнут перед лицом Скверны, представь, что случиться с обычными жителями. — Он обвел глазеющих на него людей мрачным взглядом. — Они знают, что мои братья даже ценой своих жизней будут защищать их, но это не убивает людской страх, лишь притупляет его. Но это поганое чувство никуда не пропадает, здесь даже воздух пропитан суеверным трепетом перед смертью.

— Это… ужасно, — Кисара смотрела на лица горожан, которые разительно отличались от других, принадлежавших тем, кто не родился в этом мрачном месте. Приезжие взирали на воинов-монахов с любопытством, а в глазах тех, кто вырос в Бродерио, читалось почтение.

В отличие от остальных, жители Ариарда видели в храмовниках промежуточное звено, между людьми и богами, почитая и преклоняясь перед ними.