Бремя богов

– Ох, Валентина, Валентина… Ты, как и большинство людей, слишком доверяешь внешней мишуре, совсем не интересуясь сутью вещей, – усмехнулся чародей. – Перед тобой лежит бог воды, повелитель Нила и отец фараонов. Если бы не разливы реки, приносящие влагу и плодородный ил, Египта не существовало бы вообще. Именно великий Хапи даровал жизнь всему здешнему народу и создал эту страну. Если ты вспомнишь корону фараонов, то на ней изображен орел. Это в честь Нехбет, жены Хапи и матери фараонов. Иногда на короне две головы, орла и кобры. Так царственные дети почитают Нехбет и ее лучшую подружку, Уаджит. Ну, эту парочку вы сегодня уже видели… – указал в небо Степан. – А Осирисы, Горы и всякие прочие Ра, это всего лишь мелкие божественные работяги, в поте лица своего таскающие по небу тяжеленное палящее солнце.

– То есть, ты почти два часа в одиночку сражался против трех богов и толпы смертных? – оглядел разоренный торг великий Один. – Степка, как тебе это удалось?

– Да как обычно! Ври, юли и не высовывайся. – Колдун щелкнул пальцами, и внезапно возле тела великана возникло сразу полтора десятка Степанов. Причем Валентина и Викентий тоже приняли облик колдуна.

– Неужели они не догадались? – спросил один из Степанов.

– Конечно, догадались, – ответили ему сверху. – И тогда я сделал вид, что мои чары рухнули…

Послышался щелчок пальцев, и из всех Степанов остался только один. Однако – на месте валькирии.

– Кто же тогда сломал тебе ребра? – сказал этот Степан девичьим голоском.

– Великий Хапи оказался криворуким недотыкомкой. – Чужой облик осыпался с девушки крупными кусками, а колдун обнаружился сидящим на груди мертвого бога. – Метился по моему призраку, а попал по мне, слепая тетеря. – Степан вздохнул и улыбнулся: – Зато Нехбет своей подружке едва голову не оторвала!

– Ты настоящий Локи! – восхищенно покачал головой Викентий. – Ловкий, хитроумный и многоликий! Бог веселья и обмана.

– Да… – согласился колдун. – Это просто беда!

– Почему «беда»? – не поняла валькирия.

– Вообще-то, – тяжко вздохнув, признался Степан. – Вообще-то, я очень старался стать Заратустрой.

Часть первая Рожденный убивать

Запретное желание

На чердаке пахло мышами, пылью, смолой, тряпьем и гнилой бумагой. В общем – тухлой древней ветхостью, неудивительной для доходного дома полуторавекового возраста. На кровле – горбыль с разлохмаченным обзолом, поверх которого лежало гулкое кровельное железо; кирпичи в дымоходах невесть когда топившихся печей ныне потрескались и расслоились, по углам висел лохмотьями никому ненужный черный пергамин, на полу пылился толстый слой хрусткого керамзита…

Именно равномерный треск керамзита и выдал появление здесь рыжеволосой девушки лет семнадцати, пухленькой и круглолицей, с маленькими голубыми глазками под тонкими русыми бровями. В ее ушах поблескивали серебряные серьги с бесцветными гранеными камнями, подозрительно большая грудь распирала длинный синий свитер, а ноги прятались в аккуратно вытертые голубые джинсы.

Шумно прокравшись по чердаку, рыжая гостья остановилась возле брошенного между двумя стропильными подпорками драного пятнистого матраса, покрутила головой и тихо позвала:

– Золотарев! Степан! Ты здесь?

– Ирина Алексеевна? – Из-за находящегося в отдалении дымохода выступил паренек на вид немногим старше гостьи, русоволосый и плечистый, с чуть вздернутым носом; одетый во фланелевую рубашку и штаны из плащовки со множеством накладных карманов. – Что вы тут делаете?

– Золотарев! – Девушка, громко потрескивая керамзитом, направилась к нему. – Так вот ты где, оказывается, живешь?

У парня сперва поползли вверх брови, затем на губах появилась ехидная усмешка:

– Как же вам удалось об этом догадаться, Ирина Алексеевна? Наверное, я не принимал душ несколько дней, и от меня дурно пахнет? Или у меня измятая и грязная одежда, которую я не меняю уже целый месяц? И здесь вокруг разбросаны учебники, с которыми я хожу в школу?

– Я поняла, что с тобою что-то неладно, и проследила за тобой, – с прежней уверенностью продолжила гостья. – Теперь понятно, почему у тебя нелады с учебой и ты постоянно остаешься второгодником! Тебе просто негде… жить…

Чем дальше, тем менее напористой и обличающей становилась речь девушки. Под саркастическим взглядом паренька она, похоже, и сама начала догадываться, сколь радикально отличается внешность ее ученика от облика обычных обитателей чердаков и подвалов.

– Все в порядке, Ирина Алексеевна, я отлично вас понимаю! – примирительно вскинул ладони паренек. – Тлетворное влияние Голливуда, мексиканские сериалы долгими вечерами, душещипательные истории о бедных сиротках, спящих на теплотрассах с модельными стрижками на головах, разгуливающих по подвалам в костюмах от Армани и ковыряющихся в помойках с маникюром за триста баксов. И которых нужно обязательно спасти от голодной смерти, пахнущей пирожными и шампанским. Увы, до их уровня я явно не дотягиваю. Я просто люблю гулять по чердакам.

Степан Золотарев пожал плечами и широко развел руки.