Бремя государево<br />(сборник исторических романов)

И все хлопали руками от удивления, не ожидая встретить в Перми Великой витязя, ссекающего одним ударом человечьи головы. Микал сразу поднялся в глазах новгородцев на большую высоту, потому что редкий из них мог похвастать тем, что снес когда-нибудь «башку вражью» единым махом, как это сделал повелитель Перми Великой.

Все русские гости — а их было шестьдесят шесть человек — вступили во двор княжеский, где для них стали готовить столы, чтобы угостить их теми сикасами (кушаньями), какие могли найтись под руками княгини Евпраксии и ее прислужниц в это тревожное утро.

IX

Новгородцы не успели еще как следует попробовать княжеского хлеба-соли, как в Покчу приехал и чердынский князь Ладмер, призамешкавшийся было дома с какими-то делами.

Ладмер уже знал все о ночном событии, потому что утром к нему был отправлен гонец с вестью о битве с вогулами в стенах Покчи, что крайне озадачило и встревожило старого князя. Этот гонец прискакал в Чердын как угорелый, крича во весь голос о поражении Асыки, считавшегося многими непобедимым и неуязвимым. Ликование всех было полное. Зазвонили даже в три единственных колокола в Иоанно-Богословском монастыре, где проживал игумен и шестеро иноков. Но народ не пошел в церковь, не находя в том душевной потребности, — Василий же Арбузьев с товарищами успели до прибытия вестника сесть в лодки и отвалить от чердынского берега, чем и объяснилось их полное неведение о происшедшем в Покче кровопролитии.

— Эх, дядя, — встретил Ладмера Микал, — беда за бедой на нас валится! Просто хоть жизни лишайся!..

— Что ж делать! — отозвался Ладмер, здороваясь с племянником. — Надо, друг мой, духом крепиться…

— Знаю я, робеть нам не следует. Знаю, что плохо нам придется, ежели мы руки опустим. Но силы-то, силы где нам призанять, коли на нас враг по насядет?

Ладмер подергал свою сивую реденькую бороденку, пожевал губами и сказал:

— А сила в Перми у нас найдется, князь дорогой. Была бы голова твоя на плечах по-прежнему. А с нею уж мы не погибнем.

— А может, погибнете скорее еще, — усмехнулся Микал, в глубине души довольный открытою лестью дяди. — Времена теперь приходят тяжелые. Вогулы шевелиться опять начали. С Асыкой едва мы поуправились в ночь минувшую, да и то нам поп немало помог… А без попа неведомо бы еще, кто кого поборол, ибо тьмы вогулов к Покче подступали…

— Слышал я про доблесть поповскую, но мало ли того не бывает, что случай людей спасает? Нельзя же честь победы попу отдавать. Не поп, а ты, полагаю я, Покчу от разорения спас. А попу посчастливилось только случаем попользоваться…

Микал стал возражать дяде, доказывая, что не случай, а единственно беспримерная храбрость отца Ивана помогла покчинцам отогнать неприятеля, но Ладмер просто слышать не хотел о чудесном заступлении Божием за погибающий городок, почти уже взятый вогулами… Ладмер был упрямый старик, принявший православие не по сердечному влечению, а по примеру старшего князя, от которого нельзя было отстать. На христианство он смотрел презрительно, разделяя мнение большинства пермян, что русская вера губит Великую Пермь, поставленную в крайне тяжелые условия во всех отношениях… На Микала резкие отрицания дяди произвели впечатление ушата воды, вылитой ему на голову, что заставило покчинского владетеля как будто даже поколебаться в своем убеждении о происшедшем чуде, удостоверяемом показаниями пленных вогулов.

— Ну, ладно, оставим этот разговор на время недолгое, — сказал он нерешительным голосом, не глядя в лицо Ладмера. — По-моему, одно хорошо, что жару Асыке мы задали. Попомнит он, собака поганая, каково в Покче его приняли. А отца Ивана мне жалко до слез, право слово! Не мог ведь оборонить я его от злодея проклятого… Погиб он смертью мученической… А слышь-ка, дядя любезный, — переменил тон Микал, — прибудет ли сюда игумен чердынский мертвых хоронить, как о том с гонцом я наказывал?

— Прибудет, вестимо, прибудет, коли требуют. Ведь в том и работа его.

— А у нас работа другая пойдет, не поповская. С вогулами сумели мы управиться в ночь минувшую, теперь готовиться надо Москву встречать. А Москва ведь не чета орде вогульской, я думаю.

— Новгородцы помогут нам Москву отогнать, потолковать только надо с новгородцами.

— Для того-то вас, князя чердынского да князя изкарского, и в Покчу я призвал, чтоб с вами да с новгородцами сообща порешить, миром аль войной Москву встречать. А новгородцы на Москву крепко зубы грызут, наверное, не откажутся помощь нам дать по силам своим. А когда князь Мате прибудет из Изкара, тогда мы окончательный совет учиним, чтоб после всем в ответе нам быть, ежели что худо случится…

Разговор этот происходил у них на крыльце княжеского дома, где Микал встретил Ладмера. Когда же они вошли в горницу, то Василий Арбузьев, сидевший тут, озадачил их такими словами: