Бремя: История Одной Души

— Послушай меня, Несса. Я знал Эрику с детства. Она была больна двадцать лет. Вся ее долгая болезнь протекала на моих глазах. Ты знаешь, что мы были друзья, что она была мне почти, как сестра. И я любил ее, как сестру. И я тебе могу сказать честно, что никогда не видел ее такой счастливой, какой она была с тобой, в дружбе, какую ты ей дала.

— Тогда почему... она ушла? Почему они все уходят? — и Несса заплакала, закрыв ладонями лицо.

Он обнял ее совсем, как ребенка.

— Ш-ш-ш, милая моя, я не уйду, никогда не уйду, слышишь? Что бы ни случилось, всегда буду с тобой... Веришь мне?

* * *

Выпадали все же дни, когда, усыпив на время совесть, Ванесса принимала новую жизнь как неизбежность и старалась, и иногда это ей удавалось, не думать ни о чем, кроме текущих событий. После рабочего дня Артур каждый вечер возил ее куда-нибудь — в парк, в тихий загородный ресторанчик, на залив, туда, где было малолюдно и спокойно. Казалось, он безошибочно знал, что ей может понравиться, что даст отдых ее душе.

Однажды, ужиная в уютном припортовом кафе, они встретили приятеля Артура студенческих лет, бывшего финансового брокера, бросившего свою доходную профессию и уединившегося в горах, чтобы писать книги. Еще ни одна не была написана, но несостоявшийся финансист, по-видимому, прекрасно вживался в роль состоявшегося писателя: говорил, растягивая гласные, носил трехдневную щетину, широкое бежевое пальто с шелковым шарфом вокруг шеи, и все в нем выдавало желание быть воспринимаемым в качестве творческой личности и ни в каком другом.

— Какими судьбами здесь? — приветствовал он Артура громогласно.

Артур слегка смутился, они не были очень близки в колледже по причине абсолютной разности в характерах и интересах, но, подавив неудовольствие и некоторое смущение, представил приятеля Ванессе.

— Познакомься, Несса — это Майкл, мой давнишний приятель. Кстати, русский. Приехал в Америку еще подростком. Майкл — это Ванесса... — и не смог добавить ничего больше.

— Очень приятно, — вглядываясь в Нессу с нескрываемым любопытством, уже вкрадчивым голосом сказал Майкл. — Так вы — тоже русская? Ну, конечно! Вижу, вижу. Русских женщин ни с кем не спутаешь. Недавно из России?

— Я — русская, но... кажется, давно не была в России, — ответила она, вдруг смешавшись, только одними пальцами касаясь большой, горячей, как угли, протянутой руки. Как тяжело даются ей новые знакомства...

— «Кажется?» — засмеялся Майкл. — Это просто классно. Мне тоже кажется, что вы очень милы...

— Спасибо, — и она улыбнулась.

Артур заметил, что улыбка была вымученной, и пожалел, что привел ее в этот ресторан: надо бы было найти место поспокойнее.

— Ну, что будем пить? Я угощаю, — предложил друг.

Мужчины заказали виски для себя и красное вино для леди.

Майкл начал рассказывать о своем начатом романе и о жизни в горах. Говорил он все-таки с легким акцентом, наверное, в узком кругу русский оставался его основным средством общения, и буквально не спускал с Ванессы глаз. Артур наблюдал за приятелем с досадой, и чувство новое, раньше не испытанное, — ревность и стыд за эту бесконтрольную и беспочвенную ревность — овладевали им.

— Представьте, это совершенно иная жизнь. — говорил Майкл возбужденно. — Там воздух таков, что его можно пить. Трех часов сна достаточно, чтобы чувствовать себя бодрым целый день. И невероятная тишина. А здесь все подключены к высоковольтному напряжению. Я уже отвык от этого. Неудивительно, что депрессия в Нью-Йорке — чуть ли не эпидемическое заболевание. Я сам был на очереди, но вовремя удалился и нисколько не жалею. Вы должны обязательно приехать ко мне, хотя бы на несколько дней. Как вы на это смотрите, Ванесса?

— Сейчас много работы, но спасибо, мы как-нибудь обязательно выберемся.

У Артура вдруг потеплело на душе от так естественно прозвучавшего «мы», и ревность сразу прошла. Как они были теперь важны для него — эти мелочи, то, каким тоном она говорила, какие слова использовала, какие жесты — он придавал им значение, из них складывалась для него теперь его внутренняя жизнь.

— У меня там иногда собирается небольшое русское общество, — продолжал Майкл, осушив рюмку залпом и не закусив, — иммигранты, визитеры, прочая занимательная публика, вам будет интересно. Нельзя отрываться от своих корней.

— Наверное, мы приедем в ближайшие выходные, я давно не бывал в тех местах... — согласился Артур, подумав о том, что Ванессе, может, и в самом деле, поездка будет на пользу.

Они заговорили о бывших друзьях, Майкл знал все обо всех, и Артур делал вид, что слушал, думая о своем и держа Нессу за руку, будто боясь, что она внезапно исчезнет, испарится, как облако. Она встала, извинилась: «Я оставлю вас ненадолго». И он сразу погрустнел, отпуская ее нехотя.

— Изумительная женщина! — выдохнул Майкл, когда Ванесса ушла. Он уже слегка опьянел и начинал говорить все возбужденнее и громче.— Вот такую красоту ценю больше всего. Такая красота, как нераскрытый цветок. Ничего на показ, все — внутри. А внутри! О, что там внутри! Ты давно с ней знаком?