Бремя Могущества

Тело ее быстро обрастало плотной, жесткой щетиной, пальцы становились когтями. Существа, плясавшие вокруг нее, уже не походили на кобольдов, плодов выдумки.

Но я не обращал на них внимания. Я был поглощен созерцанием женщины–крысы. В ее взгляде была холодная, звериная решимость и что–то еще.

Что–то уже знакомое мне, виденное мною однажды в глазах Лиссы — колдуньи, постепенно обретавшей власть над Присциллой.

Туман, густой туман плотным, словно войлок, покрывалом опускался на меня, но не от него исходила угроза, а от этого… создания, настойчиво домогавшегося меня. Мне уже начинало казаться, что именно туман и стремился защитить мой разум, не позволяя ему низвергнуться в бездонную пропасть безумия, грозившего наброситься на меня. Впрочем, такое объяснение было просто бредом. Продуктом безумия, как и все, что привиделось мне здесь.

Всего лишь результаты внушения, жуткие фантазии и ничего больше…

Отвратительный гибрид затрясся. Он скорчился, упал на колени, испустил резкое шипенье и потом снова распрямился, медленно, постепенно, словно сковываемый болью.

Туман отхлынул вдруг от этого тела, которое теперь уже совершенно утратило сходство с человеческим.

Но лицо!

Это было лицо Лиссы–Присциллы, колдуньи, ставшей для меня почти что моим злым роком! Я закричал.

Существо с кулаками бросилось на меня. В когтях блеснуло что–то металлическое, что–то не подходившее к этому телу зверя. Меня пронзило чувство опасности.

Я бросился в сторону, и в этот момент темноту сотряс взрыв. Грохот был настолько силен, что я пошатнулся и, сделав шаг в сторону, споткнулся о торчащий из земли корень и упал. Туман накинулся на меня, накрыл непроницаемой волной и придушил мой крик. Закашлявшись, я отчаянно стал хватать ртом воздух. Туман проникал мне в глотку, сковывая ее. Это не был обычный туман — мне казалось, что я вдыхаю какой–то безвкусный, вязкий сироп. Несколько долгих и страшных секунд я думал, что задыхаюсь, но вдруг каким–то образом снова оказался на ногах. Кто–то с силой тряс меня за плечи.

— Придите же в себя, наконец, молодой человек, — требовательно и властно призвал меня чей–то голос.

Голос мужчины!

Я с трудом поднял взор.

Женщины–крысы больше не было, она исчезла, прихватив с собой и зловещий сонм персонажей кошмарного сна, ее сопровождавших. Теперь на ее месте стоял какой–то великан, мужчина выше меня на целую голову. Я ожидал увидеть что угодно — щупальца, очередную мерзкую рожу чудовища из преисподней времени, но только не…

— Шин! — прохрипел я.

Голос мой лишь отдаленно походил на человеческий. Пар от дыхания перемешивался с висевшим в воздухе туманом.

Не в силах вымолвить ни слова, я уставился на лицо человека, которого в последний раз мне приходилось видеть в Дэрнессе.

И который, как выяснилось потом, был одним из воплощений моего умершего отца Родерика Андары.

Был ослепительно чудесный день, и При в сопровождении миссис Санди разрешили выйти на прогулку в великолепный парк. Солнечные лучи ласкали ее кожу, заставляя с сожалением думать о том, как измучила ее зима. И радость от этого погожего дня не омрачалась даже вмешательством доктора Балтимора, который, похоже, сегодня решил не оставлять ее в покое.

Спускаясь сейчас по отполированным до блеска узким каменным ступеням, она чувствовала, что ногам ее возвращается прежняя уверенная поступь, а мысли, донимавшие ее в последние месяцы, отступили на задний план.

Доктор Балтимор был человеком нехорошим, он стремился внушить ей, что она больна. А болен–то был он сам, именно он нуждался в помощи, и в этом едины были все. Он держал их здесь взаперти, как пленников, и лишь тот, кто мог заглянуть глубоко–глубоко в тайник его души, смог догадаться, почему он так поступал.

При ничего ему не сделала, она никому ничего не сделала. И как же жестоко было держать ее здесь. Там, за стенами этого дома, ее ждал огромный мир, и она дала себе клятву, что в один прекрасный день он ее дождется.

Настанет день, когда эта крепость рухнет. Эккорн, Сантерс и она — все трое образовали мощную силу, с которой был вынужден считаться даже доктор Балтимор.

Она усмехнулась про себя при мысли, что бы сказал этот опытный доктор, если бы только знал, куда она сейчас направлялась. Весь дом спал, и разумеется, пациентам было запрещено выходить на какие–то там ночные сборища. Тем более, на такие.

Как же это Эккорн называл их? Ах, да, он вроде упоминал о какой–то мессе. Правильно, Черная месса, вот как он называл их. Они взывали о помощи к темным силам, чтобы воспрепятствовать усилиям доктора.

Дойдя до конца лестницы, При стала осторожно, на ощупь продвигаться под сводами потолка подвала. Зажигать свет было нельзя, иначе их в два счета застукают. Никто из персонала, видимо, не знал о существовании этого подвала со сводчатым потолком, а если и знал, то наверняка избегал заходить туда. К счастью для всех членов Черного сообщества, как называл их маленькую группу Эккорн.