Бремя равных

И Гоша ринулся вниз, едва не сбив по дороге очень высокого, очень худого и очень смуглого человека, который предупредительно распахнул перед ним дверь.

- Вот заполоха, - одобрительно ухмыльнулся Толя. - Так, Иван Сергеевич, у меня все на мази. Можно крутить!

- Ладно, Толя, спасибо. Где же Кришан?

- Я здесь, - раздался за спиной Карагодского глубокий чистый баритон. - Я готов. Давно готов.

- Композитор Кришан Бхаттачария, - торопливо представил Пан смуглого Дон-Кихота. - Наш главный лингвист и толкователь дельфиньего эпоса. Вам интересно будет поговорить с ним, Вениамин Лазаревич.

И Пан юркнул в путаницу проводов, как в джунгли.

- Вам, вероятно, несколько странно присутствие гуманитария в сугубо научном обществе?-Кришан говорил с легким акцентом, который подчеркивал необычную красоту его голоса, густого и темного, как ночь Калькутты.

- Откровенно говоря, да.

- Я вас знаю. Вы - автор ДЭСПа. Но Панфилов пошутил, назвав меня лингвистом. Я всего лишь музыкант. И очень смутно представляю себе научную суть проблем, которые здесь решаются.

- Хочу вас спросить. Я десять лет искал возможности двухсторонней связи с дельфинами.И я сразу, разумеется, обратил внимание на то, что они прямо-таки шалеют от музыки. Услышав музыкальную фразу, они повторяют ее с магнитофонной точностью, потом начинают варьировать звуки, пока фраза не превратится в сплошной скрип и скрежет...

- А вам не приходило в голову, что дельфин старается такдм способом понять, что сказали мы музыкальной фразой?

- Нет. Не приходило. Музыка, для меня-это игра отвлеченных страстей, и только.

- В какой-то мере вы правы. Именно так воспринимает музыку большинство людей. Потому что в обыденной жизни они пользуются иной сигнальной системой словом. Но для музыканта музыка гораздо конкретней, чем обычно думают. Знаете, в консерватории мы иногда ради шутки устраивали "немые недели": участники спора договаривались за всю неделю не произнести ни слова, объясняться можно было только музыкальными импровизациями. И знаете получалось! Сначала трудно, а потом - словно родился дельфином!

- Дельфином?

- Простите, я, быть может, путаю какие-либо научные тонкости, но так мне объяснял Пан - у дельфинов несколько сигнальных систем: одна подсобная, что-то вроде нашего упрощенного словесного языка, вторая творческая, непосредственный обмен мыслями. Есть и другие, например, пента-волна, которой занимается Нина. Но я занимаюсь второй системой: музыкой, мыслями Уисса. И мы с ним неплохо начинаем понимать друг Друга.

- Следовательно, вы считаете, что дельфины мыслят непосредственно музыкальными образами? Как композиторы?

Кришан не уловил тонкой иронии, которую вложил академик в свой вопрос. Он хрустнул пальцами, вывернув их под прямым углом и ответил простодушно:

- Безусловно. Их метод мышления близок к древнеиндусской музыке, вернее, к "сангиту" - таким термином обозначают у нас единство пения, инструментальной музыки и линейно-цветового движения танца. Вот вы говорили - в музыке нельзя передать конкретный образ. У нас в Индии вас бы засмеяли. Наша древняя музыка сугубо конкретна, даже слишком. Древние произведения делятся на большие и малые "раги" - нечто вроде музыкальных иероглифов, описывающих предметы и события. Но каждую "рагу", тем не менее, можно исполнять по-разному, толковать ее в своем ключе, добавлять или изменять детали. Таким образом, каждый раз индус видит в исполняемом произведении не условные, а конкретные факты и вещи... Впрочем, европейцу это трудно объяснить...

- Дельфину легче?

И опять Кришан не понял иронии.

- Да, дельфину легче. Они мыслят сходными цветолинейными музыкальными иероглифами. Такие иероглифы можно записать нотами, составить словарь понятий не только простейших, но и очень сложных, даже фантастических, с точки зрения человека. Моя мечта - написать с помощью Уисса "Подводные веды" - исторический эпос жизни океана... Это будет открытие второй Земли цивилизации гениальных музыкантов! Это будет революция в музыке!

И Кришан принялся разгибать сухие длинные пальцы. Карагодский кивнул вежливому индусу, который заторопился к электрооргану, и снова остался в одиночестве.

- Итак, товарищи, - голос у Пана внезапно охрип. - Мы начинаем наш первый опыт по расшифровке тайн дельфиньей цивилизации. Путь наш к сегодняшнему дню был долог и нелегок. Но день сегодня ясный! Мы увидим, наконец, то, чего не видел еще ни один человек на Земле. Впрочем, возможно, все будет проще. Ну, что там... Мы верим в тебя, Уисс!

Кришан опустил пальцы на клавиши, раздался резкий пересвист, оборвавшийся почти сразу,- и ничего больше, хотя пальцы композитора продолжали нажимать черно-белые плашки.

"Ультразвук, - сообразил Карагодский. - Музыка передается Уиссу в ультразвуковом диапазоне".

Пан позвал Карагодского:

- Сюда, Вениамин Лазаревич, сюда поближе, на этот стульчик.