Бремя секретов

— Вы не пошли в лабораторию? — пробормотала я.

С тех пор как они переехали, я с ним еще ни разу не разговаривала.

— Я пойду туда после обеда, — ответил он.

Я поклонилась:

— Вы так внимательны к моему сыну. Спасибо.

— Эти церемонии ни к чему, — сказал он, — ведь это и мой сын тоже!

Я молчала. Он протянул мне банку, на дне которой были листья. Я посмотрела ему в лицо. Он улыбнулся:

— Это тебе. Вчера вечером на берегу ручья я поймал светлячка. Лето почти закончилось. Это один из последних.

Его подарок меня удивил, напомнив о самом первом вечере, когда он пришел ко мне в Токио.

— Спасибо, — сказала я. — Только сейчас у меня много дел, простите.

И попыталась закрыть дверь. Но вдруг он схватил меня за плечи и втолкнул в дом. Растерявшись, я прошептала:

— Отпустите меня!

Он разжал пальцы.

— Послушай, — начал он, — хочу кое-что напомнить тебе о нашем прошлом.

— Не беспокойтесь, — перебила я его. — Никто ничего не знает.

— Да я не об этом, Марико!

— Тогда что же вы собирались мне сказать?

— Я сожалею, что женился. Когда ты уехала из Нагасаки, я понял, как сильно люблю тебя.

Я пробормотала в изумлении:

— Зачем говорить все это теперь?

Он не ответил. Потом вдруг запер дверь на засов. Я перепугалась:

— Вы не имеете права. Это мой дом!

Я попыталась поднять засов. Но господин Хорибе схватил меня за руку и крепко прижал к своей груди. Я хотела вырваться, повторяя:

— Отпустите меня!

Однако на этот раз он не отпустил. Выбившись из сил, я смирилась. Его грубость поразила меня. Он молчал. Парализованная его силой, я ощущала едва уловимый запах лекарств, исходивший от его летней рубашки.

— Как же я скучал по тебе!

Вдруг он начал целовать меня, точно безумный. Я видела, как на глазах его блеснули слезы. От изумления я даже не могла пошевельнуться. Расстегнув мне блузку, он начал гладить мою грудь. И воскликнул, сняв с меня всю одежду:

— Ты прекрасна, и твоя кожа все такая же гладкая! Твое тело принадлежит мне!

Он уложил меня на татами. Я закрыла глаза. Его пальцы скользили по моим грудям, по животу, ногам… Он делал все так же, как прежде. Мое тело отзывалось на прикосновение его рук.

— Прошу тебя, — сказал он нежно, — позволь мне ласкать твое тело, пока не вернется твой муж. Ты же знаешь, через три месяца я уеду в Токио. И оставлю тебя в покое.

После десяти лет перерыва мы стали встречаться снова.

Разумеется, при мыслях о муже на душе у меня становилось тяжело, ведь он заботился обо мне — а теперь он был так далеко на службе у японской армии. Я знала, что стану горько сожалеть о своей измене. Но я не смогла устоять перед напором страсти господина Хорибе, знавшего мое тело лучше, чем кто-либо. Увидев у него на глазах слезы, я поверила, что он меня по-прежнему любит. И не сомневалась, что потом ничего подобного не повторится.

* * *

Прошло полгода, однако мой муж все не возвращался в Нагасаки. Он прислал неожиданное известие: ему придется остаться в Маньчжурии на более долгий срок, и он не знает, когда закончится командировка. В замешательстве я рассказала об этом господину Хорибе. Он только ответил: «Очередной приказ из армии. Нужно подчиняться».

Истекло еще несколько месяцев. Наступил 1945 год. Война продолжалась. Япония терпела поражения на всех фронтах. В школах отменили занятия. Юкио и Юкико отправили работать на завод, который обслуживал нужды армии.

В феврале перестали приходить письма от мужа. Это меня обеспокоило: раньше он писал каждые две недели. В начале марта из лаборатории Нагасаки сообщили страшную весть: «Ваш муж пропал без вести». Меня охватил ужас. «Пропал без вести? Как так?» Потом стали ходить слухи, будто мой муж принимал участие в деятельности коммунистической партии. Я не верила собственным ушам.

В отчаянии я спросила у господина Хорибе, что мне делать. «Не волнуйся, — сказал он. — В больнице, где работал твой муж, у меня есть знакомый начальник. Попытаюсь связаться с ним. По крайней мере, узнаем правду».

Однажды вечером ко мне зашла госпожа Хорибе. В глазах ее была тревога. Сначала я даже подумала, что она узнала о моих отношениях с ее мужем. «Юкио сегодня вызывали на допрос в полицию», — сказала она. Я перепугалась. Она объяснила, что кто-то из рабочих завода донес, будто Юкио состоял в членах коммунистической партии, как и его отец. «Не может этого быть!» — воскликнула я. «Знаю, — ответила госпожа Хорибе. — Муж уже пошел за ним: Юкио дал полицейским номер телефона лаборатории и назвал фамилию моего мужа. Не беспокойтесь. Муж пользуется здесь уважением. Он скоро приведет вашего сына».

Потом мне перестали выплачивать жалованье мужа. Меня охватила паника. Нужно было платить за жилье и покупать продукты. Наших сбережений надолго бы не хватило. Я собралась искать работу. «Но что я умею делать?» Выйдя замуж, я нигде не работала. Занималась только шитьем. Я попыталась устроиться на один из заводов, где шили военную форму. Однако все места были заняты молодыми студентками.