Бремя страстей

— Две недели не вечность. — Он тяжело вздохнул и сплюнул попавшую на язык крош­ку табака. — Знаете, Кэсс, самые приятные в жизни вещи стоят того, чтобы их терпеливо дожидались. По крайней мере, мой отец любил это повторять… До того, как смылся. Я, соб­ственно, не знал его, но Чейз хорошо его по­мнит и не устает разглагольствовать по поводу мудрых изречений, услышанных когда-то от парня, которому пришло в голову, что незачем ему торчать здесь и заботиться о своих детях и жене.— Он нахмурился, затянулся сигаретой, между черных бровей залегла складка. Взгляд его остановился на одинокой ели на краю от­крытого загона, и Кэссиди поняла, что мыс­лями сейчас он далеко отсюда, в том детстве, где царили нищета и страдания. — Лично я ду­маю, что все изречения Фрэнка Маккензи сплошная болтовня, но Чейз, кажется, почита­ет его чуть ли не за бога. — Он невесело рас­смеялся. — Чейз у нас оптимист. Верит, что однажды станет таким же богатым, как ваш отец. И обзаведется домом побольше вашего. Представляете?

— А почему нет? — возразила Кэссиди.

Он снова повернулся к ней лицом, на этот раз в глазах его не было привычного света. Он бросил сигарету и раздавил окурок каб­луком сапога.

— Потому что существует система, в кото­рой одни имеют, а другие не имеют. Чейз просто не понимает, с какой стороны изгороди он находится. Мечтатель.

— А вы нет?

— Пустая трата времени, Кэсс.— Губы его сложились в тонкую линию.— Ладно, перерыв окончен, — сказал он, как будто внезапно осоз­нал, что разговаривает с дочерью босса. — По­ра возвращаться к работе.

— Мечтают все.

— Только дураки!

Она ничего не могла с собой поделать. Ее потянуло к нему, она взяла его за руку, будто пытаясь удержать. Бриг посмотрел на ее руку, потом медленно поднял голову, их взгляды встретились.

— Вы… У вас должны быть мечты.— Она не могла позволить ему так просто уйти, раз­рушить возникшую между ними связь и то чувство неясного желания, которое зародилось в ней где-то глубоко-глубоко.

Он цинично скривил губы.

— Поверьте, вы и знать не захотите, ка­кие у меня мечты,— произнес он почти шепо­том.

Кэссиди нервно облизала губы.

— Захочу. Я уже хочу это знать.

— Э, Кэсс, лучше откажитесь.— Он осто­рожно снял ее пальцы со своей руки, по-преж­нему глядя ей в глаза, и она впервые увидела проблеск незнакомого, но глубоко затаенного чувства и короткую вспышку желания в его потемневших синих глазах. — Поверьте, чем меньше вы знаете обо мне, тем лучше…

* * *

У Брига болели все мышцы после починки забора и двухчасовой уборки навоза из ко­нюшни, где размещались племенные кобылы. От него, кажется, за версту несло навозом, чувствовал он себя и того хуже, поэтому с не­терпением ждал окончания рабочего дня, хотя ему предстояло еще повозиться с диким жереб­цом Кэссиди. Реммингтон по-прежнему вел се­бя непредсказуемо и недоброжелательно, но понемногу все же начинал привыкать. На сле­дующей неделе он будет вполне годным для верховых прогулок упрямой как мул дочери Бьюкенена. Тогда, может, она перестанет сле­дить за ним. Не то, чтобы он придавал этому большое значение, но она была еще совсем ребенком, шестнадцать лет, девочка-подрос­ток, которая не подозревала, что становится женщиной. Сжав зубы, он вспомнил, какими горячими были кончики ее пальцев, когда она дотронулась до него. Это случилось на следу­ющий день после того, как он стал свидетелем пробудившегося в ней еще не осознанного же­лания, увидев пламя в золотистых глазах. За­бавно, он ни разу по-настоящему не видел ее глаз до этого, ему и в голову не приходило, что пятнышки веснушек на девичьем носу могут так возбуждать. Господи, что за мысли лезут ему в голову! Она ведь дочь хозяина. Ей всего шестнадцать лет. Он должен покончить с мыс­лями о ней. Вот именно. Когда ты вообще перестанешь думать о женщинах? Он был слов­но проклятый лет с четырнадцати, постоянно испытывая сексуальный голод.

Бриг устроил перерыв и закурил, глубоко затягиваясь; чтобы дать плечам отдых, он при­слонился к шершавой коре единственной ели, росшей возле конюшни. Он смотрел на дом Бьюкенена и возмущался. Семья из пяти чело­век жила, словно черт знает какая королевская знать, в огромном особняке, где могли размес­титься пятьдесят семей!

— Так и думала, что встречу тебя здесь,— послышался нежный женский голос.

Бригу не нужно было оглядываться, чтобы понять: Энд­жи опять разыскала его. В третий раз за эту неделю. Она была хороша, он отдавал ей должное, гораздо красивей своей младшей сес­тры, но с такими одно беспокойство. Не от­рывая плеч от дерева, он переместился вокруг ствола и перехватил косой взгляд ее потрясаю­щих голубых глаз. Белые, облегающие бедра шорты были такими короткими, что более по­ходили на трусики, груди выпирали из черного лифчика купального костюма, который был номера на два меньше, чем нужно.

— Чем могу быть полезен? — протяжно спросил он, глубоко затягиваясь сигаретой.

Между губами у нее мелькнул кончик языка.