Бремя судьбы (ЛП)

Гарри тут же выпрямился и огляделся, но в комнате по-прежнему никого не было. Быть этого не может. Не мог он опять слышать голос своего покойного отца. Это какая-то уловка. Люди не слышат голоса тех, кто мёртв уже больше четырнадцати лет.

— Убирайся из моей головы, Волдеморт, — выплюнул Гарри. — Тебе этого недостаточно?

”Сынок, я понимаю, что ты в замешательстве, но я здесь, чтобы помочь тебе. Я знаю, тебе больно, просто помни, что Лунатик любил тебя так же сильно, как и ты его”.

— И из-за меня он и умер, — с горечью пробормотал Гарри.

Он не мог избавиться от мысли, что если бы Ремус не примчался в министерство за ним... если бы Ремус остался в Хогвартсе, он был бы жив. Если бы я не настоял на том, чтобы меня не провожали в башню Гриффиндора, меня бы и не похитили.

”Не из-за тебя, а за тебя. Ремус умер за тебя, как я и твоя мама. Как умер бы за нас ты, если бы мог”.

Гарри не сдержал слез, когда “голос” подтвердил, что Ремус умер.

— Я не представляю, как жить без него, — признался он, садясь на стоявший рядом с кроватью стул. Последние годы Сириус и Ремус стали неотъемлемой и самой важной частью его жизни. Они дали ему всё, о чём он когда-либо мечтал. Они дали ему семью и дом, где никто его не ненавидел.

“Ты должен жить дальше, Гарри. Больше ты ничего сделать не можешь. Знаю, сейчас тебе больно, но ты должен быть сильным. Тебе понадобятся все силы, чтобы совершить, возможно, самый трудный поступок в твоей жизни.

Гарри наклонился вперёд, закрыв лицо руками. Он не думал, что сможет жить дальше. Он не хотел жить дальше. Если он сделает это, то признает, что больше уже   никогда не сможет поговорить с Ремусом. Гарри всё никак не мог осознать тот факт, что Ремуса в самом деле больше нет. В груди кололо так сильно, что было трудно дышать. Та боль, что он испытал в министерстве, не шла ни в какое сравнение с этой. В министерстве оба его опекуна были ещё живы.

— Что же я должен сделать? — спросил наконец Гарри. — Что может быть хуже этого?

”Ты должен защитить Бродягу, сын, и сделать ты это можешь только одним способом. Ты должен покинуть его”.

Гарри рывком встал, его глаза неверяще расширились.

— Нет! — в ужасе прошептал он. — Я не могу его покинуть! Сириус только что потерял лучшего друга! Если его покину и я, это убьёт его!

”Он умрет, если ты останешься. Теперь Волдеморт знает твою слабость, Гарри. Он будет охотиться за Сириусом, чтобы добраться до тебя. Ты этого хочешь? Ты хочешь потерять ещё и Сириуса?”

Гарри отшатнулся к стене и медленно сполз по ней на пол. Он был не в силах сделать даже вдох. Потерять Сириуса? Потерять Полуночника? Потерять последнего отца? Нет. Он сделает всё что угодно, чтобы предотвратить это. Он скорее умрёт, чем потеряет последнего опекуна. “Голос” был прав. Волдеморт узнал, что его опекуны — это его слабая сторона. И Волдеморт знал, что Гарри сделает всё, чтобы защитить их, даже если это будет стоить ему жизни.

Закрыв глаза, Гарри схватился за грудь, пытаясь унять боль, идущую из сердца. Способен ли он на это? Способен ли отказаться от тех, кого любит, чтобы защитить их? А какой у меня выбор? Он не мог позволить Сириусу разделить судьбу Ремуса. Не мог позволить любому из своих друзей испытать ту боль, что снедала сейчас его сердце, его душу.

— Что я должен делать? — наконец спросил Гарри.

”Ты знаешь, что делать, сын. И помни: мы гордимся тобой”.

Гарри затрясся в молчаливых рыданиях, притянув к себе колени и спрятав в них лицо. Этого не должно было случиться. Сейчас он должен был строить планы на лето, а не скорбеть по одному из своих отцов и планировать побег из мира, в котором провёл больше пяти лет. И что ему делать? Даже если он и сумеет выбраться их Хогвартса, что дальше?

Внезапно в комнате подул лёгкий тёплый ветерок, заставив парня подпрыгнуть от неожиданности. Подняв голову, он посмотрел на дверь, но та по-прежнему была закрыта. Медленно поднявшись на ноги, парень огляделся, но вокруг ничего не изменилось. Оперевшись рукой о стену, Гарри ахнул, когда от пальцев и дальше по руке стало распространяться ощущение покалывания. Он тут же отдёрнул руку, и ощущение мгновенно исчезло.