Бремя тела

— Это вам, Вероника Петровна, от меня и от Даши, она вам передавала большой привет от себя и от своей мамы, — Ксения протянула пакет с бутылкой. — Даша сегодня писала своей маме, и она передавала привет. Вот.

Ксения плохо скрывала, что нервничает. Впрочем, нужно ли это было скрывать? Вероника Петровна и сама, вероятно, понимала, что рядовой пустяк не стал бы поводом для звонка, а затем и для встречи. Она взяла пакет, заглянула внутрь и улыбнулась. Засунув в пакет руку, Вероника Петровна достала записку, развернула и долго изучала.

— Все ясно, — в конце концов сказала она и спрятала записку обратно в пакет.

Ксения многое отдала бы за то, чтобы хоть краем глаза посмотреть на письмо. Ей было обидно, что совесть не позволила заглянуть в пакет, а там само собой дело дошло бы и до письма… Впрочем, нет, читать чужие письма она все равно бы не стала. Вероника Петровна выключила свет в прихожей и пошла на кухню, не говоря Ксении ни слова. Но и без слов Ксения поняла: нужно идти за ней.

— Мне передали, что у тебя есть проблемы со здоровьем, — начала Вероника Петровна, когда Ксения сидела перед ней и разглядывала незатейливую обстановку кухни. Ксения сразу напряглась, и все окружающее перестало для нее существовать. Вероника Петровна смотрела на нее в упор и говорила очень тихо и спокойно, ее ухоженные, с гладкой кожей руки, были положены на стол. — Сказали, что не можешь никак понять, что с тобой происходит, что с самочувствием нелады творятся, спишь плохо.

— Все так, — ответила Ксения.

— Может, хотя бы мне ты не будешь врать?

— Я не вру.

Во рту у Ксении пересохло, но не успела она ничего сказать, как Вероника Петровна встала и, схватив с полки турку, налила в нее из графина воды и поставила на плиту.

«Вот, начинается. Держись, Ксюша, постарайся выяснить, чем эта женщина может тебе помочь, раз уж к ней пришла. Всех на уши поставила. И Дашу, и ее маму, и Веронику Петровну тоже. А теперь пытаешься повернуть все вспять. Нет, Ксюша, сосредоточься».

— Себе, возможно, ты и не врешь, — продолжала Вероника Петровна, — а вот меня обманываешь. Хотя, нет, себя ты обманываешь тоже. Я, например, вижу совсем другую ситуацию, не ту, которую ты в красках расписала своей подруге, а Даша, в свою очередь, разъяснила ее мне. Но, знаешь, я тебя не осуждаю. Я бы тоже на твоем месте подруге ничего не рассказала, мало ли сболтнет кому, а там слухи понесутся.

— Не знаю, как вам это объяснить… — Ксения начала говорить испуганно, совсем тихо и опустив глаза.

Вероника Петровна постучала ладонью по столу — и Ксения подняла взгляд на нее. От взгляда Вероники Петровны Ксении становилось не по себе, как не по себе было много раз на кухне у бабы Лары, когда она заводила разговор о силе, способностях и историях, окружавших их родню. Ощущения были схожими: в обоих случаях Ксения многого не понимала и чувствовала себя лишним, посторонним человеком, который услышал обрывок разговора и пробует на основании этого обрывка составить впечатление о том, что обсуждалось.

Ксения замолчала. От молчания ей становилось страшно, как страшно бывало в те моменты, когда она видела пятно или просто ощущала его присутствие. Правда, в том, что ей безумно страшно, она не призналась бы даже под пытками.

— Давай поступим так, Ксения. Ты расскажешь мне то, что захочешь рассказать. Но сначала я расскажу тебе все видимое мной. Так, наверное, будет честно. Ты ведь думаешь сейчас, что я ничего не понимаю и не имею представления о твоих неприятностях.

— Но…

— Расскажешь потом, — строго сказала Вероника Петровна. — В данный момент тебе нечего мне сказать, это будут лишь глупые оправдания, размазывание соплей вперемешку с попытками скрыть от меня некоторые детали. Но скрывать-то ничего не нужно, потому что от меня ничего такого скрыть тебе не удастся.

Вероника Петровна встала, сдвинула турку с уже закипевшей водой, засыпала туда кофе из маленького холщового мешочка. По кухне распространился дурманящий аромат. Это не был запах обыкновенного кофе, в нем, несомненно, было еще что-то. Кофе вновь закипел — Вероника Петровна сдвинула турку на огонь.

«Ксюша, может, не стоит пить этот кофе? Странно он пахнет, слишком сильно и при этом отдает пряностями. Не слушай себя, Ксюша, просто выпей, тебе же так хотелось пить. Она смотрит на тебя и ждет, когда ты выпьешь кофе. Тогда она начнет говорить, вот увидишь!»

Ксения взяла чашку и сделала глоток. Страхи как рукой сняло, а голос Вероники Петровны стал звучать еще ближе, но совсем тихо, так, чтобы ее слышала только Ксения и никто другой.