Завтра он выезжает на дачу, где четверо суток ему придется тренировать и натаскивать банду молодых "клюфистов". Конечно, при ином раскладе он бы перепоручил должность инструктора кому-нибудь из своих подчиненных. Кому-нибудь из десятков вертящихся под ногами капитанов и старлеев с минимальным оперативным опытом. Но в данном случае... В данном случае ставки в будущей игре слишком высоки, чтобы рискнуть передоверить непосредственное исполнение операции кому-нибудь постороннему.
К операции с этим "клюфистским" отребьем Лациуса привлек первый зампред ПГБ Леонид Андреевич Ведерников. Сначала Ян Рудольфович воспринял предложение организовать побег этих писателишек как одну из стандартных проверок, которые периодически проводились среди сотрудников ПГБ: тебе в любое время от кого угодно могло поступить самое заманчивое предложение, на которое нужно было всего лишь правильно среагировать. Так, как надо среагировать. По велению партийной совести, то есть. Поэтому полковник и не удивился неожиданному предложению своего непосредственного начальника поучаствовать в явно антиправительственной операции. Значит, таковы условия задачи. Условия предстоящей оперативной проверки. Проверки, которую проводят, быть может, перед выдвижением его, Лациуса, на более высокую должность.
Но следующий разговор о побеге из тюрьмы группки зарвавшихся бумагомарателей состоялся в месте, которое даже теоретически не могло предназначаться для проведения стандартных операций по проверке сотрудников ПГБ, - прямо в рабочем кабинете Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Лихачева. И когда престарелый генсек впервые назвал Лациуса нелепой фамилией - псевдонимом "Сикорски", Ян Рудольфович понял, что дело затевается очень серьезное. С хорошей внутренней интригой дело. Которое - если только не пороть горячку и не тупо следовать в показной верности планам Лихача, а поступить с умом, - сулит неплохие перспективы. И прежде всего карьерные.