Бремя удачи

– Илья, Саня, – негромко сказал Карл, удалив барьер ограниченной слышимости. – Я вас обоих селю в одну комнату общежития при колледже. Завтра собираете вещи, послезавтра переезжаете. Саня, если Илья не будет успевать по предметам, отрицательные оценки будут выставляться также и тебе.

К явному недоумению Льва Карповича, подобная кара обоих мальчишек устроила полностью и даже вызвала немалую радость. Соболев нахохлился и отвернулся к окну. Он молчал, пока машина не замерла у ворот особняка Пеньковых. Дежурный маг из службы тайной полиции – обязательная и наименьшая возможная охрана первого министра – заглянул в водительское окошко.

– Принимать вас не велено, – строго укорил маг, кивнув хозяину автомобиля. – Ведь знаете же.

– Они со мной, – откликнулся Карл. – Полагаю, им будут сегодня рады… Почти.

Маг нехотя отодвинулся и шевельнул рукой, снимая преграду на въезде. Соболев хмыкнул, поправил костюм, погладил портфель и снова пришел в наилучшее настроение, предвкушая свой триумф.

Потапыч сидел все в том же кабинете, сердито перебирал бумаги. На вошедших даже не покосился.

– Карл, ты хуже бомбистов, экую дрянь в мой дом натащил, – буркнул Сам, продолжая просматривать доклад. – Он же ядовитее легендарного василиска.

– Тот окаменял взглядом, яда же не имел, – шепнул Саня, толкая локтем Илью.

– Меня проще отравить, нежели закаменить, – задумался Потапыч, откладывая бумаги и неодобрительно глядя на Соболева. – Чего приперся, язва двуногая? Хочешь желчью паркет прожечь?

– Билеты распространяю, – сладким голосом сообщил Соболев, без приглашения устраиваясь в кресле. – Театр я завел. Говорят, искусство нервы целит скорее, чем уникальная водичка таврская, которая тухлятиной воняет. Тебе, Платоша, пожизненный билетик выдам. В императорскую ложу. Чтобы ходил и глядел, как твой сынок, бестолочь, на меня вкалывает.

Соболев откинулся на спинку и приготовился наслаждаться победой. Однако Потапыч его не порадовал. Звучно хлопнул ладонью по столу и расхохотался:

– Нашелся мой Ромка, вот это новость. Карл, спасибо. А скажи-ка, неужто по осени шубы, молью съеденные, на театры обмениваются? Ох к холодам, да… Верная примета. Эдакий театр: гуляет лев в облезлой шубе с чужого плеча. А носи, Лева. Я даже, пожалуй, с тобой замирюсь. Во, держи. Час назад от Евсея привезли с нарочным, я подмахнул. Илье Львовичу наградной кортик с надписью будем торжественно дарить. Мол, папаша егойный спьяну секрет брони просрал, и управляющий у него вор, и инженер в литейном у него на три посольства отчеты пишет. Если бы не мальчишка, наша новая броня была бы во Франконии под патентом. И заводы твои отошли бы мсье де Ягеру. Сын его к нам в страну чуть не силой ломится, твердит, зазноба у него тут имеется. Имя подсказать? Хоть я пока сам в сомнения: то ли Рату, то ли дочка ее Ленка.

Потапыч тяжело вздохнул и отмахнулся от виновато пожимающего плечами Соболева. Покосился на притихших мальчишек, осторожно проскользнувших в кабинет из коридора. Выбрался из-за стола и прошелся по ковру. Снова зыркнул на гостя:

– А ты со своей шубой. Тоже, игры ребяческие… Оба мы, Лева, чуть голозадыми не остались. Ты представь: весь Угорский уезд под тобой. И весь этому Ягеру отошел бы по законному браку.

– Убью, – с отчетливой ненавистью прошипел Лев Карпович вполне ожидаемое.

– Не «убью», Лева, а хуже: большие слушания по твоему делу, – почти виновато вздохнул Потапыч. – Через месяц. Это я вроде как по старой памяти предупреждаю… Сам думай и советуйся с кем следует. Невозможно ставить в зависимость от твоего самодурства всю страну. Прикинь, что можешь с толком попросить такое, возмещающее изымаемую долю в заводах, блокирующую. Не мне она достанется, уймись. В казну пойдет, чтобы оружие было наше, а не твое и франконских женишков твоей дочки.

– Южносольские бокситы, – скромно потупясь, сразу сообщил Соболев.

– Шиш тебе, – взревел Потапыч. – Что мое – то мое.

– На племяннике числится и доля твоя там – тьфу, процентов тридцать, – возмутился Соболев куда злее и тише. – Не рычи! Не рычи, не дашь – ладно… Тогда баскольские кимберлитовые трубки. Там вовсе никто не работает, я ведь по доброте готов пустую землю взять. Это же меценатство в чистом виде.

– Пустую? Ты пургу-то не гони, там и без тебя сугробы здоровенные. А работой в Баскольском уезде тебя можно обеспечить, ты ж броню, почитай, продал врагам нашим. Кайло в руки – и вся тайга твоя, Лева…

Карл обнял за плечи Илью и Саню, восторженно наблюдающих грандиозный скандал, способный сотрясти в единый день богатство и судьбу целых уездов, перекроить жизнь населяющих их людей на новый и неведомый лад. Барон вытолкнул обоих мальчишек в коридор и перевел дух. Прислушался всеми восьмью чувствами к тому скрипящему и гудящему урагану, который все плотнее скручивался в кабинете, похрустывая, поигрывая силой и опасно взблескивая молниями необдуманных решений и угроз.