Бремя удачи

– Пси, уровень один и четыре, общее число не ведаю, дистанция сто метров, вектор… – Парнишка уставился в точку. – Туда. Или чуть тудее…

Шарль охнул и выпрямился. Даже пьяный поисковик дело знает. Но больше ничего не скажет и с магией не поможет. Захрапел, расслабился. Весь поезд теперь пьян и беспробуден! Приходи, злодей, и бери всех без боя. Свадьба…

– Почему ни один завоеватель не дарил этим дикарям подарков? – вздохнул Шарль. – Они же сами себе враги, вот беда. И такие враги, что внешних и не требуется.

Джинн потер брови и виски, пытаясь настроиться, хотя бы наспех понять: кого опознал поисковик? Не прячутся. Идут открыто по насыпи и явно недоумевают, наблюдая последствия неравного сражения путейцев с зеленым змием…

– Джинны? – Шарль ошарашенно осмелился признать очевидное. И добавил с невольным, впитанным еще в детстве уважением: – Мэтр?

Поправил ворот вышитой рубахи, торопливо заклял ее на чистку от пятен. Подтянул пояс, подхватил куртку. Пробежал через вагон и ссыпался по ступеням под промозглый осенний то ли снег, то ли дождь. Махнул рукой гостям и зажег светлячок, помогая выбрать удобный путь.

По гравию насыпи – пусть такое и невозможно здесь, на краю географии – хрустел башмаками сам мэтр Серж ле Берье, рубин в венце власти, второй человек ордена, наставник Шарля, чей слепок личности знаком каждому джинну. А еще Серж – уважаемый маг, хранитель знаний, тот, кого никак нельзя было ожидать увидеть здесь. Шарль усмехнулся. Глупо даже тешить себя иллюзиями и опасаться, мэтр Серж не явился бы казнить отступника лично, тем более со свитой. Впрочем, всякий джинн убежден: ле Берье не покидает свою башню уже лет двадцать. Стоит она на берегу моря, в благодатных землях родной Франконии, и винные погреба мэтра – это отдельная сказка. Длинная, восхитительная и загадочная.

– Шарль, мальчик мой, ты научился быть самим собой? – заинтересовался пожилой франконец, невысокий и полноватый, но подвижный.

Шарль осторожно кивнул, словно бы впервые в жизни осознал: мэтр Серж – обладатель роскошной седой гривы, и даже она – настоящая… Ни одна морщинка на лице не затерта иллюзией, ни единый недостаток внешности не подвергся обработке. Шарль недоуменно поклонился и жестом пригласил в «Штофчик». Мэтр потянул носом, огромным и ничуть не красным вопреки отвратной погоде.

– Таежный виски? Егермейстер а-ля ликрюс?

– Стараемся помаленьку, – потупился Шарль.

– Хорошо бы помаленьку. – В уголках век залегла усмешка. – Я уточнил все относительно свадьбы и был уверен, что тут гуляют. Но все же я не ждал ничего подобного. Все сокрушительно пьяны – и никакой поножовщины. Хотя даже зайцы по кустам и те с лап валятся от запаха…

– Мэтр, нельзя сломать традиции, – виновато вздохнул Шарль, проводя гостя к столу и торопливо разыскивая на полке чистые стаканы. Он выставил из запасов личного погребка капусту, отнял у спящего поисковика миску с яблоками. – Для меня было бы величайшим счастьем получить ваши указания.

– То есть ты отрекся от ордена и при этом полагаешь, что я всего лишь явился невесть куда, в эту глушь, в гости, – уточнил Серж.

– Нет. Я полагаю, у вас серьезные проблемы. И я полагаю, вы знаете мое к вам уважение. Надеюсь, вы понимаете и то, что я не предавал орден. Просто здесь мне куда лучше.

Шарль сбегал на склад, добыл лучший образец напитка из сейфа, защищенного тройной иллюзией, дубовыми досками и щитами магии. Гордо установил штоф на стол, выставил тарелки, разложил приборы перед гостями и позволил себе сесть. С мэтром прибыли двое: идеально красивый юноша лет двадцати – двадцати пяти на вид, светловолосый и синеглазый, похожий на ликрейское представление об ангелах. И девушка, такая же неправдоподобно – то есть магически – красивая, смуглая, с недостоверно густыми волосами синеватого отлива.

– Шарль, тебя не тяготит твой подлинный облик? – спросил пожилой джинн, покосившись на спутников.

– Я счастлив, – улыбнулся Шарль. – Так хорошо быть собой. Маска – это сперва одиночество, затем безумие. Она яд и гибель.

– Именно так, – грустно согласился Серж. – Шарль, я прибыл со своей личной охраной по весьма деликатному делу.

Джинн зажег круг иллюзорных свечей и рассмотрел на свет янтарно-зеленоватую жидкость в бутыли. Повел бровью, откупорил, понюхал пробку. Плеснул напиток в стакан, неодобрительно цокнул языком, превращая посуду в подобающий дегустации бокал. Отведал, прикрыл глаза и некоторое время сидел молча. Потом открыл левый глаз и деловым тоном уточнил:

– Это запатентовано?

– Еще нет. «Рельсовая № 7», я создавал ее пробно, только одну бутыль. Дело принадлежит Самому, и мы всего лишь его служащие.

– Не морочь мне голову, мальчик, – отмахнулся джинн, и в его глазах разгорелся рыжий огонек азарта. – Пока нет патента, есть свобода. Это ты обязан мне подарить. Прочее все отдавай дикарям. Я не намерен производить массово, но я желаю верить в твою преданность ордену.

– Это шантаж?

Серж усмехнулся, погладил бутыль. Щелкнул по ней пальцами – и емкость сгинула. Джинн стал серьезен: