Бремя верности

Он оборачивается, упирая болтер в плечо, веря, что высокомерие и страх заставят техноархеолога бежать, даже если он не послушается приказа. Размашистыми прыжками боевая машина приближается к нему по обтесанным ветром серым скалам, которые лежат на поверхности Марса, словно поверженные камни шаманских кругов Древней Земли.

И это та же самая машина. На её броне – шрамы, оставленные болтером и бомбой Никанора в Месатанском Комплексе. Машина бежит на выгнутых назад ногах, её роторные пушки больше не стреляют, но покрытые цепными зубьями руки продолжают выть. Болтер Никанора ревёт, словно от бессильной злобы. Разрывные снаряды попадают в цель, взрываясь на черепном вместилище охотника-убийцы, но лишь трясут голову с выпуклыми золотыми глазами.

Никанор знает, что не сможет убить тварь. Но ему это и не нужно. Сигизмунд прислал его сюда с другой целью.

Он бросает оружие, как только видит на ретинальном дисплее, что израсходовал патроны. Силовой меч вспыхивает в руках прежде, чем болтер падает на землю. Механический охотник мог бы кружить вокруг него, если бы это счёл разумным вычислительный процессор, а её датчики опасности требуют осторожности. Эта добыча уже вставала на пути машины в прошлом, но времени мало. Её нужно убить сейчас или никогда.

Зверь бросается на него, грохоча согнутыми ногами. Руки-копья поднимаются на сочленениях, их поршни задвигаются в корпуса. Затем машина прыгает, издавая полный мусорного кода вопль вместо настоящего клича.

Никанор отскакивает в сторону, катясь по грязи и пыли, чем ещё сильнее уродует повреждённую броню, царапает символы, гордо сверкавшие на керамите в течение трёх десятилетий. Раны сделали его медленным, медленнее, чем он когда-либо был. С затуманенным от слабости взором он поднимается на колени, нанося удар клинком вверх.

Меч вонзается в машину – глубоко, разрывая прикосновением силового поля чувствительные механизмы. Вместо крови летят искры. Никанор чувствует, как враг выгибается над ним, как напрягается его перегруженное ядро, а вонзившийся в сочленение бедра меч грозит повергнуть механического зверя.

«Лэнд должен выжить, – думает Никанор, чувствуя, как во рту течёт кровь. – И он выживает».

В благородном молчании он вырывает меч из искалеченной боевой машины, сдержанный, как и всегда. Пусть боевые кличи ревут воины низших легионов, которым нужен бессмысленный пафос. Меч ломается рядом с рукоятью, когда противник с жалобным воем отшатывается назад.

Никанор встаёт, оборачиваясь, и в этот момент основная рука охотника-убийцы с громоподобным ударом пробивает нагрудник. Она раскалывает сросшиеся в укреплённую оболочку рёбра и проходит до силового ранца на спине, уничтожая движущие элементы доспеха типа II. Клинок разрывает оба сердца, два из трёх лёгких и прогеноидную железу в груди.

Никанор выплёвывает кровь, когда искалеченная машина подносит его к своему чуждому лицу. И ухмыляется, слыша рёв двигателей взлетающего транспорта.

– Он жив, – говорит Никанор своему убийце. Это его последние слова. – Ты проиграл.

5

Они уже приближаются к посадочной зоне, когда Аркхан Лэнд осознаёт, насколько тяжелы раны космодесантника. Уже хромающий воин начинает шататься, а затем срывает шлем, чтобы вдохнуть воздух без фильтрационной решётки. Под ним оказывается тёмное лицо оттенка, типичного для жителей экваториальной Терры, а сквозь зубы течёт кровь. Лэнд в первый раз видит черты космодесантника, но не говорит ничего. Ему это безразлично.

С самого бегства из подземного комплекса они не видели ни следа преследователя. Впереди в ржавой пустыне виднеется орбитальный челнок с опущенными грузовыми пандусами, по которым с трудом взбираются люди и затаскивают материалы. Не тот корабль, который выбрал бы для себя Лэнд. И вообще, будь у него выбор, он бы не стал лететь с отребьем и падальщиками. Но беднякам не приходится выбирать. Беженцам тоже. Лэнд машинально загораживает Сапиенса от усиливающегося ветра, пряча псибер-обезьяну в складках величественной багровой мантии. В благодарность Сапиенс открывает клыкастую пасть, какой не бывало ни у одной обезьяны. Это выражение чем-то схоже с улыбкой.

– Космодесантник! – кричит сквозь ветер Лэнд.

– Всё в порядке, – уверяет его огромный воин. Но это явная ложь. Всё совсем не в порядке. Никанор прикасается к расколотому керамиту на боку. На бронированных пальцах остаётся кровь.

– Создания вроде тебя не могут истекать кровью… – праздно, словно обвиняя, говорит Аркхан. – Я лично изучал физиологические данные. В мельчайших подробностях.

– Мы истекаем кровью, – возражает Имперский Кулак, – когда умираем. – Он показывает на сегментированный корпус корабля, медленно обдираемый порывами ветра. – Не медли, техноархеолог Лэнд.