Бремя защитника (СИ)

— Это да, дельфийки — мастерицы любви. Их обучают таким премудростям, что обычные бабы кажутся кучей навоза по сравнению с ними. Но им нельзя беременеть. Если дельфийка понесет, то её ждет смерть от рук наставницы. Вот и замкнутый круг. Поэтому они отдаются любви как в последний раз — жарко и обреченно, всеми фибрами души, — Парк причмокнул и откинулся на своем лежаке с импровизированным матрасом, набитым сеном. Братва увлеченно играла в кости, а мы с Тором внимательно слушали старого моряка. Получается все эти телеса внизу, что становятся кормом харь — беременные дельфийки, а не результат безумного всевластия одуревшего сатрапа. Но если в день минимум 2-3-4 девушки улетают вниз, то каковы масштабы этого безумия… Жесть.

На следующий день я решился передать с блюдом записку. Незаметно я прикрепил её за нижний край подноса, где располагается центр тяжести блюда, то есть точно там, где ухватится дельфийка. Даже если она поднимет шум и расскажет все страже, девушка меня не видела. К тому же, кто какое блюдо нес — такого учета не велось. Разве что начнут разбирательство и допросят свидетелей.

После обеда, специально вызвавшись на самую непопулярную работу по мытью посуды, я обнаружил ответ на этом же подносе, принесенном из раздаточного окна. И опять я удивился наивности местных обитателей, так доверяющим незнакомцам. А вдруг это была проверка благонадежности, запущенная одним из "торпед" местных вертухаев. Лишь позже я узнал, что это был жест отчаяния девушки, стоящей на краю пропасти, и восприняла она эту записку как подарок небес.

Я не мог дотерпеть до вечера, и буквально святился. Тор, поняв что что-то произошло, решил меня не выпытывать при скопище народа, а дождаться вечера.

— Ты со мной? — спросил я Тора в укромном уголке барака.

— Конечно брат! — парень даже немного возмутился.

— В смысле — сегодня бежим!

— Я за любой кипиш, Миш! А уж как хочется отсюда слинять…

Неожиданно появился Парк.

— Ну-ка, расскажите мне ваш план, и я скажу как скоро вас убьют, — сказал он, мрачно смотря на нас.

Появление старого моряка, слегка смутило меня, но я взял себя в руки.

— Если я сегодня не сбегу, я уже это не сделаю никогда. — сказал я Парку. — Нет ничего более вечного, чем временное.

— Тогда я с вами! — твердо сказал он. — Пусть уж лучше я умру наконец. Быть узником стремно. Лучше уж умереть в борьбе, свободным душою.

— Тогда не теряем времени, — сказал я.

Неприметно для обитателей барака мы по одному пошли в уборную. Там был секретный лаз связывающий бараки и выходящий в серую зону, где кипела межбарачная жизнь. Оттуда же, разобрав часть кладки, можно было выбраться на один из пролетов старых бойниц, находившийся уровнем выше. Их давно не использовали в качестве оборонительных укреплений. Здесь иногда устраивали пьянки или амурные свидания. Бойницы представляли собой коридор замурованный с обеих сторон, но зато открывали виды на степь, через узкие отверстия окошек. Никто никогда не пытался через них бежать, поскольку впереди их встречали три рубежа обороны. А я вот сейчас попытаюсь.

В одном из окон для ружей я увидел болтающуюся веревку. Значит дельфийка не струсила и не сдала меня охране. Я первый полез в окошко. Парк и Тор лишь внимательно наблюдали.

Выползя на отвесную стену у меня дух захватило от высоты и крутости цитадели. На много метров она уходила вниз, еще больше она росла вверх. Почти по гладкой, без выемок и выступов, стене предстояло лезть минимум метров десять. Где начиналась веревка я увидел милое личики приятной девушки.

Как не было трудно — пришлось лезть. Сгущающаяся темнота сумерек маскировала мои перемещения, да и за века я наверно первый смельчак или безумец, решивший ползти не вниз, а вверх. Расслабившаяся охрана скорее всего никогда и не смотрела в эту сторону. Тяжело, руки забились молочной кислотой, а тело вспотело, но я влез в оконце. Очутился я небольшой кладовке, а передо мной стояла красивая девушка и пристально разглядывала меня.

— Это ты написал записку, — спросила она.

Прежде чем ответить, я дернул за веревку в знак, что можно подниматься следующему.

— Да. Я хочу сбежать от сюда — ответил я. Вдруг девушка сильно обняла меня и уткнулась носом мне в грудь. У нее хлынули слезы из глаз. Так нас и увидел Тор.

— А ты даром времени не теряешь, — даже не запыхавшись, сказал он. Парк тоже на удивление ловко взобрался. Получается, только мне дались эти десять метров так тяжело.

— Какое прелестное создание роняет бесценные бриллианты своих слез на недостойную такой красоты землю, — сказал старый моряк, словно кот перед сметаной.

Девушка улыбнулась.

— Меня зовут Сэт, и завтра с утра меня убьет наставница…

Несмотря на отсутствие растительности, Парк не подходил для переодевания в женское платье — таких ужасно страшных представительниц слабого пола просто не существует. А мы с Тором вполне себе сошли за двух делфиек, причем стандартные одеяния последних закрывали волосы руки и ноги, оставляя лишь лицо. В кладовой имелись старые вещи, приготовленные для стирки.