Бренна земная плоть. В аду нет выбора. Голова коммивояжера

— Сначала нет. Я не доверяла им. Я ведь не глупа и уже знала, какие методы они используют. Слишком хорошо знала. Даже тогда, когда они рассказали мне про медальон. Это фамильная ценность, оставшаяся от моего первого мужа. Его тоже звали Ивэн. И даже когда они сказали о родимом пятне на теле мальчика, я не очень поверила им. Но хотела верить. Очень хотела. Можете вы понять меня?

— Да, моя дорогая, — ответила Клэр.

— Я подумала, что они осмотрели мальчика после того, как застрелили человека, который нес сына до границы. Тогда шел снег. Я хотела бежать обратно к моему ребенку, но друзья остановили меня. Они сказали, что мой мальчик… Это и заставило меня не возвращаться обратно. Ребенок лежал совершенно спокойно на снегу в нейтральной зоне. Я думаю, что он был оглушен во время падения. Мой маленький Ивэн! А теперь он замерз в снежном сугробе.

Елена не могла говорить, представив эту ужасную картину, возникшую в ее воображении.

— Но в конце концов они вас убедили? — продолжил вопросы Найджел.

— Да. Пограничники, стрелявшие в нас, подобрали ребенка и обнаружили, что он жив. Один из них принес его на ферму, где его накормили и обогрели. Случилось так, что фермер тайно сочувствовал нам. Мы прятались у него на ферме накануне перехода через границу. Фермер и его жена держали у себя Ивэна почти год. Но связи со мной не было. По прошествии года режим решил, что Ивэн должен быть передан в государственный приют для сирот. Когда человек, установивший со мной контакт прошлой осенью, увидел, что я не верю тому, что Ивэн жив, он устроил мне свидание с этим добрым фермером. Он также устроил свидание фермера и его жены с Ивэном в приюте, чтобы они удостоверились, увидев родимое пятно на теле Ивэна, что он тот самый ребенок, которого они когда-то приютили. Поэтому я в конце концов поверила.

В комнате наступило долгое молчание. Лишь порывы ветра доносили сюда временами перезвон колоколов.

— Теперь мы подошли к самой трудной части рассказа, — заметила Клэр, грея в своих руках холодные руки Елены. Та слабо улыбнулась, тронутая вниманием Клэр.

— Да. Пожалуйста, учтите, что я не пытаюсь оправдаться, а лишь все объясняю. Я никогда не прощу себе, что покинула Ивэна. Но когда я узнала, что он жив… узнала, что обрекла его на детство в приюте, на то, чтобы его оболванили и превратили в маленький автомат… тогда я стала страдать более, чем прежде. Понимаете, когда мой муж умирал у меня на руках во время Восстания, его последними словами были слова, в которых он вверял моим заботам маленького Ивэна. Это был священный долг… О, почему колокола все продолжают звонить?

— Они скоро перестанут. Они возвещают Новый год.

— Новый год! Он может быть хуже, чем прошедший. Он должен возвещать смерть, а не жизнь… в этом проклятом мире. — Даже испытывая душевные страдания, Елена бессознательно в какой-то мере выказала себя актрисой. — Пожалуйста, поймите. Я любила Алфреда и бедную маленькую Люси. Они помогли мне обрести душевный покой. Но Ивэн, мой первый муж, был величайшей любовью в моей жизни. Такая приходит лишь один раз. А возможно, и никогда. Но уж если приходит, ничто потом уже не может сравниться с ней… во всяком случае, для женщины. Когда я услышала, что маленький Ивэн жив, все остальное для меня утратило всякое значение. Лишь бы спасти его… и попытаться возвратить ему потерянные годы, быть верной клятве, данной его отцу.

— Да, — вздохнул Найджел. — Они сказали, что вернут его вам, если вы выполните их просьбу. И поскольку они сказали вам правду о том, что Ивэн остался жив, вы почувствовали, что можете доверять им и в этом?

Елена прикрыла глаза рукой.

— Я должна была доверять им. Я не могла упускать малейшего шанса вернуть Ивэна. Формула Алфреда… какое это имело значение в сравнении с моей собственной плотью и кровью? Ах, эти ученые и их великие открытия!.. Почему я должна беспокоиться о том, какая из сторон возьмет верх? Пускай дерутся между собой за их мерзкие секреты… как лучше истребить человечество! Я — мать.

— Да, — сказал Найджел. — Но Люси…

— Вы имеете право упрекать меня. Я не безжалостна по отношению к маленькой Люси. Поэтому я помогала вернуть ее. Я живу в таком аду, какой ни один проповедник, ни одна картина на религиозную тему не могут передать. Но они обещали мне не причинять ей вреда. И я снова поверила им. Да, я вела себя глупо и безнравственно. Но это была Люси против Ивэна. И для меня не оставалось выбора.

— После того как они узнают секретную формулу вашего мужа, Люси будет возвращена ему, а вы и Ивэн?..

— Я должна была встретиться с Ивэном в Лондоне. А потом они переправили бы нас в Венгрию. Я не могла думать ни о чем другом… лишь бы снова обнять Ивэна. — Лицо Елены исказилось от муки. — Почему они привезли его сюда? Почему? Если они хотели обмануть меня, зачем было привозить его из Венгрии?

— Боюсь, что ответ очень прост. Чтобы быть дублером Люси.

— Дублером? Не понимаю, о чем вы говорите.

— Ивэн и Люси были похожи друг на друга?

— Не знаю. Все эти годы я не видела ни его, ни его фотографии.

— Но он похож на вас? Не так ли?