Бренна земная плоть

С этими словами он передал Блаунту листки бумаги, на которых прошедшей ночью он записал свои рассуждения. Блекли и Блаунт стали читать. Через какое-то время Блаунт сказал:

— Все это очень интересно, мистер Стрэйнджуэйз, но… я… я… право, не знаю, можем ли мы освободить от подозрений Киотт-Сломана. Ведь все указывает на него как на убийцу и на мисс Траль как его сообщницу. Сейчас можно считать доказанным, что анонимные письма писал он. Мы также знаем, что в ночь убийства он был в бараке. У меня такая версия: Киотт-Сломан пишет полковнику анонимные письма…

— К чему ему это было? — перебил Найджел Блаунта. — Ведь убийцы обычно не сообщают своим жертвам о собственных намерениях!

— Потому что Киотт-Сломан хотел представить убийство как самоубийство. А для этого ему нужен был револьвер полковника. О'Брайен не стал бы таскать свой револьвер повсюду, если бы не знал, что его жизни угрожает опасность. Потом он заставил мисс Траль написать записку, в которой она назначала свидание полковнику в бараке. Ведь именно там и можно было легче всего расправиться с О'Брайеном.

— Почему же, в таком случае, они не уничтожили эту записку?

— Я думаю, что они или ее не нашли, так как полковник по рассеянности сунул ее в оконную раму, или же Киотт-Сломан нарочно сохранил ее, чтобы в случае необходимости бросить подозрение на мисс Траль, если версия с самоубийством лопнет. После всего того, что я слышал о нем, я считаю его способным на такое. На то, чтобы обманным путем добраться до револьвера полковника, ему понадобилось не менее пятнадцати минут. Еще десять минут, чтобы устранить следы убийства. А потом он вдруг обнаруживает, что за это время на землю успел лечь довольно плотный снежный покров. Он не решается выйти, потому что не знает, достаточно ли долго будет идти снег, чтобы скрыть его следы. Он сидит в бараке и думает, думает, пока ему не приходит в голову мысль надеть ботинки О'Брайена и, пятясь, дойти до дома.

— Хм! — протянул Найджел. — Видимо, он довольно долго раздумывал, как ему поступить. Ведь снегопад утих в четверть третьего, из чего можно сделать вывод, что следы были оставлены приблизительно в половине второго, иначе они были бы занесены гораздо сильнее. Выходит, ему понадобился почти час, пока его осенила эта гениальная мысль. Разумеется, умником его не назовешь, хотя он во время войны и служил в штабе. Но тогда спрашивается, как он провернул все остальные трюки?

— Конечно, он должен был вернуть ботинки в барак, — ответил Блаунт. — Но он мог это сделать, когда вы пригласили всех гостей, чтобы посмотреть, что сталось с полковником. Вы не заметили, была ли у него вторая пара ботинок?

— Я ничего подобного не заметил, — ответил Найджел решительно. — Но на нем было пальто, и под ним, разумеется, их можно было спрятать.

— Чудесно! Теперь перейдем к нападению на этого Беллами. Я уже осмотрел место, где было совершено нападение, и мне кажется, что для этого нужны были по меньшей мере два человека. Можно провести следственный эксперимент, прежде чем окончательно утверждать это. Как показывает Кавендиш, во время игры в бильярд Киотт-Сломан и мисс Траль были минут пять в холле. Этого времени вполне достаточно. Я полагаю, что вы, мистер Стрэйнджуэйз, возразите против моей версии и скажете, что у Киотт-Сломана не было мотива предумышленного убийства. Но в этом случае я предлагаю вам вспомнить, какое наказание полагается по закону за шантаж; предположим, что полковник угрожал Киотт-Сломану, что донесет в полицию о его шантаже. Разве это не достаточный мотив для устранения опасного человека?

— Д-да… Все это звучит убедительно, — согласился Найджел. — Что вы собираетесь предпринять?

— Мы с Блекли придерживаемся одного мнения: надо выждать и посмотреть, не появятся ли новые доказательства. Еще надо связаться с майором Стэнли. Не повредит также, если мы попросим Киотт-Сломана разъяснить нам некоторые… э… спорные моменты. Что вы скажете на это, сэр?

— Хорошо! — сказал Блекли. — Я его позову.

Когда Киотт-Сломан вошел в комнату, инспектор, держа руки в карманах и хмуро поглядывая из-под очков, встал прямо перед ним и заявил:

— Между вашими показаниями и показаниями других свидетелей имеются некоторые несоответствия, и мы будем вам очень благодарны, если вы поможете нам устранить их. Но я должен предупредить, что вы не обязаны отвечать на наши вопросы и, если пожелаете, можете пригласить своего адвоката. Садитесь, пожалуйста.

Киотт-Сломан сидел тихо, как мышка, но было заметно, что он сильно нервничал.

— Разрешите мне сперва выслушать ваши вопросы, — сказал он.

— В своих показаниях вы говорили, что в тот вечер, когда было совершено убийство, вы закончили игру в бильярд вскоре после полуночи и сразу же отправились спать. — Блаунт сделал ударение на слове «сразу».

— Да, конечно, — настороженно ответил Киотт-Сломан. — О нет, извините! И как я только мог забыть! Я сначала вышел на свежий воздух, чтобы подышать перед сном.

— Это в снег-то? Я думаю, вы не долго оставались на свежем воздухе?

— Нет… Я лишь немного постоял за дверью и потом сразу вернулся в дом.