Брешь

Я совместила некоторые исследования с уроком компьютерной грамотности для Генри и Джима. Мы проверили YouTube — ещё два видео с парнем-животным, за единственным исключением того, что это явно были два разных Мазикина, с разными типами телосложения и цветом волос. Один был на кладбище возле сгоревшего гнезда, но видео с ним было записано ещё до пожара. Самое свежее видео было снято под эстакадой шоссе недалеко от набережной.

— Это один из лагерей для бездомных, — сказала я, указав на палатки на заднем плане. — Генри, мне кажется, ты был прав насчёт того, что это излюбленные места Мазикинов.

Я встала и потянулась.

— Рафаэль оставил мне кое-какое оборудование в подвале. Я собираюсь подготовить всё до того, как мне придётся вернуться к Диане. Будем патрулировать сегодня ночью. Генри, ты пойдёшь со мной.

Генри кивнул и молча направился к лестнице.

Я взглянула на Малачи, проходя мимо него.

— Как я уже сказала по телефону, вы с Джимом можете пойти и прошерстить временные приюты.

Его шаги неотступно преследовали меня, пока я спускалась по лестнице в подвал.

— А что это за оборудование?

Войдя в тренировочный зал, я обнаружила груду вещей на полу.

— Мы с Генри собираемся работать под прикрытием, — объяснила я. — Сегодня ночью должно быть немного теплее и, судя по видео, в лагере остались люди. Мы собираемся присоединиться к ним. Я хочу узнать, сможем ли мы поговорить с кем-нибудь… и, возможно, оказаться не в нужном месте в нужное время.

Малачи уставился на инвентарь на полу, который очень напоминал кучу мусора.

— Ты надеешься, что на тебя нападут.

— Я надеюсь схватить одного из них и допросить, — я взяла клетчатый спальный мешок, от которого едва уловимо пахло собачьими консервами. — Думаю, что если я подкрашусь и спрячу волосы, они меня не узнают. А Генри и так уже выглядит как бродяга, ему будет проще.

— Мы с Джимом могли бы обследовать периметр. Я могу продолжать наблюдать…

— Ты можешь пойти в другие места, о которых я говорила тебе, — твёрдо сказала я. — Нас всего четверо, Малачи. Нам нужно быть повсюду. Мы не можем позволить ускользать им, это должно прекратиться.

— Конечно, — сказал он, не отрывая взгляда от оборудования. — Я всего лишь предложил.

Я бросила спальный мешок и взяла вязаную шапочку. Не обращая внимания на запах всех немытых голов, на которых побывала эта шапка, я натянула её на волосы.

— Видишь? Разве я не похожа на бродягу?

Губы Малачи подёрнулись, и моё сердце подскочило в груди.

— Едва, — он моргнул и отвернулся. — Какое оружие возьмёшь с собой?

— Даже не знаю. Может, ты мне что-нибудь посоветуешь?

Он расправил плечи.

— Ножи. Ты не должна быть ничем обременена и должна оставаться подвижной, — он подошёл к груде старой одежды. — Выбери себе одежду и надень, — он начал рыться в ней.

— Сейчас? Я должна вернуться к Диане к шести.

— Нам вполне хватит времени одеть тебя и потренироваться. Твой план может и заключается в том, чтобы захватить, а не убить, но в любом случае ты не должна вторгаться на вражескую территорию неподготовленной.

Он посмотрел на меня и выгнул бровь, его лицо олицетворяло вызов всему миру.

— Даже не мечтай об этом, — проворчала я.

Он бросил мне тёплую рубашку с сильно запачканными подмышками.

— Внизу туго, а сверху свободно.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы оценить свой наряд, который в итоге состоял из двух комплектов длинного термобелья и дырявых джинсов, Малачи лично убедился, что они не спадут с меня, закрепив пояс на моей талии, к которому он пристегнул два горизонтально вложенных ножа. Он благородно отвернулся, пока я втискивалась в одежду, и терпеливо ждал, пока я не сообщила ему, что закончила. Он снова начал помогать мне экипироваться. Он пристегнул кобуру вокруг моих плеч и туловища, в которую было вложено ещё четыре ножа. Когда я возразила, что это уже перебор, он наклонился и посмотрел мне прямо в глаза.

— Недооценивать опасность — большая ошибка. Не допускай её.

— Боюсь, что, в конечном счете, я сама себя зарежу.

Малачи поднял толстую сине-жёлтую фланелевую рубашку и придержал её для меня как куртку, пока я втискивалась в неё. На мгновение я почувствовала прикосновение его груди к своим лопаткам. Он был так близко. Слишком близко. Я шагнула вперёд, боясь, что не сдержусь: развернусь и обниму его.

— А теперь, — сказал он, — чтобы ты не поранила саму себя, — его рука скользнула под мою фланелевую рубашку, и я ахнула. Он быстро вытащил один из моих ножей и провёл им по ладони. На его коже не было ни капли крови. — Это для тренировки, — объяснил он, возвращая нож на место.

Он заставлял меня вытаскивать ножи из ножен и наносить удары. Стоя. Сидя. Присев. Лёжа. Стоя на четвереньках. С закрытыми глазами. После того, как он раскрутил меня, задурманив голову. В кромешной тьме. Он заставил меня поставить палатку и лежать внутри, а он тем временам нападал снаружи.

Через час палатка была уничтожена. А моя фланелевая рубашка — порвана. На скуле распухло красное пятно, благодаря его локтю, а у Малачи красовалась шишка на лбу, благодаря моему колену.

— Ещё разок? — предложил он.