Брешь

У истоков «Тангенса» стоял один из наиболее влиятельных сторонников идей моего отца Аарон Пилгрим, советник президента по вопросам науки и один из авторов первоначального проекта ГИК. Как и мой отец, он занял в «Тангенесе» один из высоких, ответственных постов и, по общему мнению, являлся самым одаренным сотрудником организации. Особенно силен он был в выяснении предназначения редких и уникальных объектов, появлявшихся из Бреши. Со временем их, по умолчанию, стали в первую очередь предъявлять для ознакомления Аарону Пилгриму.

Пэйдж помедлила, глядя за окно, на пропекаемую жарким солнцем равнину.

«Шепот» вывалился наружу летом 1989 года. Ключ прилагался отдельно, но этот объект даже в неактивированном состоянии был чертовски опасен. Деструктивный аспект его сущности действовал постоянно, ключ лишь добавлял к этому интеллектуальную составляющую. Первый сотрудник, прикоснувшийся к нему голыми руками, убил двух лаборантов, а потом ухитрился покончить с собой, пробив себе горло авторучкой. Но, обогатившись интеллектом, «Шепот» способен инициировать столь же убийственные и самоубийственные деяния уже в масштабах всего мира.

Трэвис попытался воскресить в памяти мгновения, когда он был одержим объектом, но ничего не вышло. Несколько часов, непосредственно предшествовавших допросу, сохранились в ней смутно, а все остальное оказалось стертым. Правда, он еще мог припомнить, как описывал происходившее с ним, отвечая на вопросы, но даже эти воспоминания потускнели.

Пэйдж поняла, в чем дело, по выражению его лица.

— Это со всеми так, никто ничего не помнит, — промолвила она. — Еще несколько часов, и без напоминания со стороны вы даже не вспомните, что вообще к нему прикасались. Почему это так, мы без понятия.

— Но почему он спас мою жизнь? — задался вопросом Трэвис. — Я имею в виду, от убийцы-невидимки?

— Ну, насколько мы вообще способны в этом разобраться, он действует по следующей схеме. В первую очередь откликается на самые насущные потребности того, кто с ним связывается. Чем настоятельнее нужда, тем лучше. Ну а в вашем случае настоятельнее всего была потребность в спасении, вот он и помог вам убить того, кто на вас нападал. А потом — правда, тут я уж позволяю себе некоторые догадки — одарил вас способностью понимать язык, надпись на котором вы видели у меня на стене, потому что это тоже необходимо, если мы собираемся предотвратить надвигающееся бедствие.

— Но моя это надобность или ваша?

— Сейчас это всеобщая надобность.

То, как Пэйдж это сказала, не оставляло места ни для малейших сомнений.

— Ну а потом-то что? — спросил он. — Правильно я понимаю, что сначала «Шепот» откликается на нужду пользователя, а потом начинает втягивать его в свои делишки?

— Что-то в этом роде. Может поиграть с человеком некоторое время, открыть ему, скажем, некоторые чувствительные моменты из прошлого, посыпать соль на старые раны… Возможно, с этой целью он использует голос, извлеченный из человеческой памяти, тот, который способен произвести наиболее сильное эмоциональное воздействие. Но да, в конечном счете он довольно скоро обращается к собственным целям, а они всегда одинаковы: причинить миру настолько много вреда, насколько удастся. И чем скорее, тем лучше.

— Лихо!

— Мы все это поняли на достаточно раннем этапе. Опасность выглядела столь очевидной, что было принято решение спрятать «Шепот» подальше и не производить с ним никаких исследований. Однако эти исследования сулили такие потенциальные возможности, что их просто нельзя было игнорировать. «Шепот» всеведущ. Ему известно все обо всем. Он знает точное число травинок, растущих в настоящий момент на равнинах Канзаса, длину, угол наклона и изгиб каждой из них, и то, как этот угол изменится, если ветер усилится на полмили в час. Знает средство от рака. Знает средства от всех болезней.

— Я так понимаю, вы его спрашивали?

— Спрашивали. Доставляли больных на последней стадии рака и давали его подержать. Должно бы сработать, верно? Ан нет, ничего не получалось. То ли он не находил их потребность такой уж настоятельной, то ли…

Она помедлила, но потом вздохнула и произнесла:

— Или просто не хотел рассказывать нам такие вещи.

Трэвис ждал от нее продолжения, но Пэйдж снова отвернулась и посмотрела в окно. Возможно, этот разговор воскресил в ней давний страх перед загадочным и опасным предметом.

— Вы, надо думать, не помните, — сказала она, помолчав, — но, когда он переходит от помощи в решении насущных проблем к попыткам уничтожить мир, изменяется его свечение.

Трэвис этого действительно не помнил, но принял ее слова на веру.