Брешь (ЛП)

Я пригнулась, посох Малачи просвистел над моей головой, а затем вытащила второй клинок. Взмахнув ножом в каждой руке, я медленно двинулась вперёд. Мазикины ринулись с атакой. Норовистыми ударами и порезами ножей я защищала спину Малачи, пока он отправлял одного Мазикина за другим в полёт яростными ударами своего посоха. Двое молодых людей с маниакальным блеском в глазах подбежали к нам сбоку, и я бросилась в сторону, освобождая Малачи пространство. Его ботинок врезался в лицо одного из них, в то время как он вонзил свой посох в горло другого существа, и обе твари упали на пол, где я без колебаний прикончила их, жестоко пропустив свои клинки через жизненно важные органы, не желая позволить им снова подняться и атаковать.

Что-то ударило меня по спине прямо в тот момент, когда я вытащила свой клинок из шеи Мазикина. Я рухнула на убитого Мазикина. Я услышала крик Малачи, а затем его ноги оказались по обе стороны от меня, защищая меня. Ещё один Мазикин упал, и ещё один споткнулся вне моей досягаемости. Труба, которой меня ударили, с грохотом откатилась в сторону. Малачи позвал меня по имени, и хотя в ушах у меня звенело, я все же уловила нотку отчаяния в его голосе.

— Я в порядке! — закричала я, хотя спина и рёбра излучали горячие волны боли.

У меня гудели руки. Я уронила один из ножей. Вместо того чтобы потянуться за другим, я ринулась вперёд и схватила трубу, а потом ударила ею по коленям приближающейся седой Мазикинши. Малачи наотмашь ударил её посохом по голове, отчего она потеряла сознание. И когда она упала всего в нескольких метрах от меня, я узнала её. Харриет. Похоже, бита так и не защитила её, да и я тоже.

Я ударила её трубой по голове и поднялась на ноги. Я держалась пригнувшись. С остервенением размахивала трубой, ломая колени и голени, лодыжки и несколько рук, которые тянулись вниз, пытаясь остановить меня. Мои кости вибрировали от кончиков пальцев до позвоночника всякий раз, когда я входила в плотный контакт с нападавшим, и я стиснула зубы, с надеждой ожидая тихий хруст, который подскажет мне, что я отключила ещё одного. Надо мной, защищая мой левый бок и спину, Малачи наносил удары руками и ногами, пинал и бил кулаками, давил и ронял всё, что попадалось ему под руку. Он был непреодолимой силой, гладкой и неуязвимой. Сквозь шум я слышала его быстрое, но ровное дыхание, он уверенно делал своё дело. Он ни разу не дрогнул. Мы медленно двигались к окнам, которые теперь уже были в нескольких метрах от нас, оставляя за собой след из разбитых и истекающих кровью Мазикинов.

— В коридор, — рявкнул Малачи. — У них пополнение.

Я даже не обернулась посмотреть. Я отшвырнула от себя худенькую девочку-Мазикина и бросилась к ближайшему окну. Позади нас послышался грохот шагов — вторая волна Мазикинов выбежала из коридора. С колотящимся сердцем, бьющимся о ноющие рёбра, я подняла трубу и разбила оконное стекло, которое взорвалось наружу, ниспослав дождь осколков, звенящих на тротуаре. Я вскочила на подоконник и схватила Малачи за плечо. Вдалеке завыла сирена. Взгляд его темных глаз встретился с моими глазами, и он кивнул. Я спрыгнула на дорожку, всего лишь полтора метра вниз, готовая сразиться с Мазикиным, который запер дверь. Но снаружи никого не было, только приближался вой сирены. С противоположной стороны улицы послышался визг шин, и оттуда выскочила машина. Кто-то позвонил в полицию.

Малачи хмыкнул и споткнулся о стекло, когда толпа Мазикинов атаковала его. Он размахивал своим посохом в дугообразной размытой дуге, освобождая себе пространство, в котором он смог бы свободно двигаться. Затем он присел на корточки и бросился плечом в окно, всё ещё рассекая своим посохом воздух. Он ударился о землю и вскочил на ноги, вслед за нами несколько Мазикинов выскочили из окна.

— Мы должны убираться отсюда, — фыркнула я, пальцами царапая талию Малачи.

Он вонзил конец своего посоха в шею костлявого парня средних лет с длинными ногтями. Ужас охватил меня, когда я поняла, насколько всё плохо.

— Думаю, мы только что убили, по меньшей мере, восемь из них. И у них полно свидетелей.

— Это не проблема, капитан, — раздался голос у меня за спиной.

Я резко обернулась и увидела Генри с арбалетом в руках, одетого в ту же одежду, в которую он был одет, покидая дом Стражей. Он выстрелил в самое сердце тощему чуваку, а потом наклонился и выдернул стрелу из груди парня, как только тот упал. Он кивнул в сторону Малачи.

— Я рад, что ты написал. А теперь бегите. Я подчищу тут всё.

Я открыла рот, чтобы возразить, но Малачи схватил меня за руку и толкнул в сторону стоянки, а Генри вскочил на подоконник и прицелился.

— Забери все клинки, которые мы оставили после себя, — крикнул Малачи и побежал, не сбавляя шага и не опуская посох.