Брестская крепость

Однако все герои обороны были либо безымянны, либо «пали в неравном бою». В пьесе Губаревича действует один реальный персонаж — лейтенант Наганов, остальные персонажи вымышленные. Описываемые перипетии обороны представляют собой фантазии автора на патриотическую тему: «начальник гарнизона» — командир стрелкового полка, организованно вступившего в бой с «целым корпусом немецкой армии», держит связь с командованием, посылает в атаку танки, получает из города разведывательную информацию от подпольного обкома партии. В финале герои поют песню о «Варяге» и взрывают себя вместе с врагами в заминированном каземате.

Сцена из героической драмы K.Л. Губаревича «Брестская крепость».

Большинство выживших защитников крепости прошли через немецкий плен, а пленный, в соответствии с указаниями И.В. Сталина, не мог быть героем. Приказ № 270 от 16 августа 1941 г. трактовал этот вопрос однозначно: военнослужащий, оказавшийся во вражеском плену, является «трусом и дезертиром». Освобожденные из немецких концлагерей, они попадали в советские фильтрационные лагеря, проходили через бесчисленные унизительные допросы и проверки, а затем зачастую отправлялись в исправительно-трудовые, получив 10 лет лишения свободы как «предатели» и «власовцы». Многие после немецкого плена успели повоевать в рядах Красной Армии, но и они были гражданами второго сорта, относились к категории «вновь призванных». При демобилизации после Победы их, как правило, не торопились увольнять, а направляли в особые строительные батальоны Наркомата обороны или конвойные войска. Или арестовывали по обвинению в пособничестве врагу. Те, кого чаша сия миновала, предпочитали молчать, да им никто и не верил. Они находились на «специальном учете», ограничивались в выборе профессии, учебы, места жительства. Так, бывший политрук 42-й стрелковой дивизии П.П. Кошкаров в «Справочной анкете на ветерана-участника боев 1941 года» указывал: «В ноябре 1945 г. по возвращении на Родину из Германии, проходя спецпроверку в местечке Новашино Владимирской области, я под давлением следователя «Смерш» и под его диктовку написал, что пленен я был не 30 июня, а 26 июня 1941 г. Угрожая, следователь принуждал меня написать дату пленения 22 июня, что «ему известно — крепость пала 22 июня утром».

Неспроста в шестом томе Большой советской энциклопедии, увидевшем свет в 1951 г. (в отличие от издания 1927 г.), Брестская крепость не упоминается даже в контексте в связи с историческими событиями. Нет ее там вовсе. Поэты и художники воспевали героическую оборону Севастополя и Смоленска, Киева и Бреста, а десятки тысяч их защитников носили клеймо «побывавших в плену и подвергшихся воздействию фашизма», о чем до конца жизни обязаны были указывать в анкетах.

Восточный форт — территория зенитного артполка. 1960 г. 271

«История, подобная защите Цитадели Брестской крепости, получила бы широкую огласку в любой другой стране, — писал Пауль Карель. — Но смелость и героизм защитников Бреста остались не воспетыми. До смерти Сталина Советы просто не обращали внимания на героическую оборону крепости. Крепость пала, и многие солдаты сдались — это в глазах сталинистов было позором. Поэтому в Бресте не было героев. Глава из военной истории была просто вырвана. Имена командиров были стерты из памяти… Прошло много времени, прежде чем герои Цитадели Бреста были признаны в советской истории».

Особая роль в «возвращении имен» принадлежит писателю С.С. Смирнову и Первому секретарю ЦК КПСС Н.С. Хрущеву.

Первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев (1894–1971).

Писатель С.С. Смирнов (1915–1976).

Писатель начал свой поиск, затянувшийся на десять лет, в 1954 г. и довольно быстро нашел сразу троих здравствующих участников обороны. Уже в августе, впервые после войны, приехали в Брест ереванец С.М. Матевосян и минчанин А.И Махнач. Третий, A.M. Филь — продолжал «искупать вину перед Родиной» на якутских золотых приисках. А начальник Брестского госпиталя Б.А. Маслов «правды» так и не дождался, и осужденный умер в одном из лагерей Сибири.

В 1955 г. С.С. Смирнов опубликовал ряд статей в газетах и журналах, а в 1956 г. вышли его книги «Крепость на границе» и «Крепость над Бугом», в которых открывались новые имена и новые события. На письма, статьи и радиопередачи отзывались очевидцы. Обнаружились следы майора П.М. Гаврилова. Он успешно прошел «фильтрацию» и был назначен помощником начальника лагеря для японских военнопленных на Дальнем Востоке, затем был уволен в отставку. Успех в поисках, их широкая популяризация средствами массовой информации стали возможным благодаря внутриполитическим переменам в стране.