Брестская крепость

– 1 –

Начинался день рассветом мутным…

Оставляя по утрам кювет,
Мальчуган, босой и бесприютный,
Шёл дорогой небывалых бед.

Трижды он бежал из-под расстрела,

Мыкался по польским хуторам,
Смерть из каждой щёлочки смотрела
И упрямо кралась по пятам.

Что успел он повидать на свете?

Где его дорога началась?
Дул над миром предвоенный ветер,
Когда мальчик кончил третий класс.

Справа Брест огнями серебрился,

Рядом Буг границею пролёг.
В пограничной зоне разместился
Пионерский летний городок.

На ночь в пуще затихали птицы,

Месяц над землёю нависал,
И тогда, наверно, за границу
Долетали наши голоса.

Эхо возвращалось из Заречья,

Полного тревожной тишины.
Но, быть может, самый тихий вечер
Был на грани мира и войны.

Угли в лагерном костре сгорали,

Звезды становилися тусклы,
А за Бугом спешно расчехляли
Крупповские серые стволы.

Нервно нахлобучивая каски,

Сигареты докурить спеша,
Замерли под Бялою Подляской
Немцы на исходных рубежах.

– 2 –

Томики Майн Рида и Жюль Верна,

Полные придуманных тревог,
Уступили место непомерным
Испытаньям Родины его.

Человек одиннадцатилетний,

На нелёгком повзрослев пути,
В первый раз до мелочей последних
Родину, Отчизну ощутил.

Родиной был дом и школа рядом,

А отныне родиною стал
Косогор в воронках от снарядов

И кювет, где он заночевал.

Родиной стал воздух горьковатый,

Порохом пропитанный насквозь,
И могила русского солдата,
Где звезду оставить не пришлось.

Да и сам он, мальчуган живучий,

Потеряв отцовское жильё,
Стал слезинкой Родины горючей
И частицей стойкости её.

И когда был к жизни путь потерян,

Цепь облав ждала невдалеке,
Женщина ему открыла двери
В небольшом полесском городке.

От фашистских глаз надёжно скрыла

И, похлопотав над очагом,
Сытно, по-хозяйски накормила,
Не спросив почти что ни о чём.

Есть слова, не сдобренные делом,

И поступки честные без слов,
Но всего честней на свете белом
Был мальчишку приютивший кров.

– 3 –

Где-то на Полтавщине далёкой

Мать его когда-то родила.
Не вчера ль над ямой неглубокой
Пуля сердце матери нашла?

Было бы спокойней умереть ей,

Если б знала, что в последний час
В этом непомерном лихолетье
Кто-то сына от расстрела спас.

Что, ресницы сонные смежая,

Он уснул, спокойствием храним,
Что из Польши женщина чужая
Матерью склонилася над ним.

– 4 –

Ночь поблекла и ушла на запад,

Вместе с ветром унося туда
Наших нив испепелённых запах,
Раненых германцев поезда.

И когда окрасился упрямо

Горизонт кровавою зарёй
И у зданья волостной управы
На посту сменился часовой,

С трижды распроклятою утайкой,

Не решив ещё идти куда,

Распрощавшись с доброю хозяйкой,
Снова дом мальчишка покидал.

У дверей она остановила

И, хотя был мальчик не крещён,
Всею пятернёй перекрестила,
Повязав на шею медальон.

На пластинке тоненькой мадонна,

Неземным видением представ,
С мальчиком пошла по опалённым,
Самым грешным и святым местам.

И опять игра со смертью в прятки,

И опять дороги вкривь и вкось,
И опять скитания с оглядкой,
И ночлеги где и как пришлось.

То ли впрямь он родился в сорочке,

То ли стал спасительным щитом
Медальон, где две латинских строчки
Были у мадонны над перстом.

И совсем не верующий в бога,

До сих пор храню я медальон
В память об исхоженных дорогах
И о той, кем был благословлён.