БРЕСТСКАЯ КРЕПОСТЬ Воспоминания и документы

Остальные — либо у Бяла–Подляски (19 человек), либо в других местах (как правило, госпитальных кладбищах). Более того, на схеме[496]дивизионного кладбища, составленной ефрейтором 2/I.R.135 Йозефом Арнрайтером, четко видно общее количество могил — 462. Расхождение — 75 могил, почти на сотню. Неужели такое количество погибших было найдено впоследствии? Неясно…

Я не ждал больших неожиданностей от любезно предоставленного мне болгарским исследователем Каменом Невенкиным материала[497]о сражениях группы армий «Центр». Как выяснилось — зря, зря не ждал. Неожиданность подстерегла в Приложении с данными о потерях соединений А.О.К.4. Вот потери 45–й дивизии:

45 I.d.	Офицерский состав	Унтер–офицерский и рядовой состав	Общие потери	Итого
	KIA*	WIA**	MIA***	KIA	WIA	MIA	KIA	WIA	MIA
	26	36	3	338	822	269	364	858	272	1494

Примечание:

* — Killed in action(англ.) — погиб в бою.

** — Wounded in action(англ.) — ранен в бою.

*** — missing in action(англ.) — пропавший без вести.

Очевидно, что это потери на момент выхода дивизии из состава 4–й армии. Это произошло 3 июля[498] 1941 г. Таким образом, перед нами (за вычетом (очевидно, включенных сюда) 7 человек небоевых потерь и 17 погибших (и вероятно, прибл. 55 раненых) из состава передового отряда) — потери 45–й дивизии при взятии Брест–Литовска!

.. .Однако я бы пока оставил это открытие в качестве гипотезы. Да, действительно, все больше данных о том, что командованием 45–й дивизии собственные потери были преуменьшены фактически на треть. Но, на мой взгляд, настолько безудержные искажения вряд ли кто–либо осмелился делать на дивизионном уровне… Разве что попросили высшие инстанции… Однако вполне возможно, что вскроются какие–либо новые документы, объясняющие столь существенные расхождения.

Нетрудно заметить, что увеличение произошло за счет пропавших без вести и раненых. Что касается раненых, то одно из объяснений — это возвращение достаточно большого количества раненых в строй уже через неделю после ранения (хотя не знаю, возможно ли это). Десятки человек, получивших легкие ранения или контузии и временно выбывшие из строя, тем самым увеличив количество ранений и уменьшив боевую численность дивизии, между 30 июня (точкой максимального уменьшения G) и 8 июля (написанием «Отчета о взятии Брест–Литовска») снова вернулись в свои подразделения. Поэтому их, решив «лишний раз не заострять вопрос», и исключили из списка раненых… Это тоже одно из объяснений странно небольшого разрыва между количеством погибших и раненых.

С пропавшими без вести сложнее. Как же их могло остаться более полутора сотен[499] на территории в итоге занятой их же соединением, посреди оживленного, в общем–то, города, а отнюдь не волховских болот? Кого же могли записать в пропавшие без вести — того, чей труп так и не нашли? Однако показательной в этом плане стала смерть 32–летнего ефрейтора Карла Клюга из 1/A.R.98 — унесенный Бугом, он так и не был найден, тем не менее вписан в списки погибших. Вероятно, потому, что были свидетели его смерти. А остальных не нашли не потому что плохо искали — как раз с этим–то, думаю, в 45–й дивизии все обстояло хорошо. Примером может служить форсирование Эны — несмотря на тяжелый бой, серьезные потери (почти не уступающие брестским), сложный рельеф (река, канал, заросли и проч.), пропавших без вести практи–чески не было — всех нашли и захоронили. Почему же этого не удалось сделать в Бресте?

Лес подскажет. Лес?! Ну да — лес. Русский лес. Тот лес, где хрустит в тишине сырого ельника невидимая под мхами ржавая колючая проволока, покрываются легкой рябью, встревоженные водяными жуками, озерца воронок авиабомб, да угрюмо дышат подземной гнилью, холодными сырыми зевами полузаваленные временем блиндажи… Вот видите — это не веточка, сухая веточка близ стоящей осины — ребро это, человеческое. Вот потрясите гнилое тряпье — видите, что–то валится — вот это, черная — от пятки. Поднимите вон тот красноармейский ботинок… Осторожно, стопа посыпется… Сухой дробный перестук, как деревянные бочоночки детского лото, — насобирали костей как грибов… Грибное лето.

Поле сражения, по которому отработала тяжелая артиллерия, — как свалка мясокомбината. Целых нет, сбор погибших — как сбор грибов: собирают ошметки, разлетевшиеся на десятки метров, в мешок — потом сваливают, перемешанных с землей, сорванной взрывами листвой да обломками кирпичей — гниющие какие–то куски. Русский? Немец? Человек? Лошадь? Не разобрать, наполнить быстрее бы ящик, а остальное в воронку скинуть да присыпать… Редко мелькнет что–то похожее на часть человеческого тела… А то и с лопатами — на лопату кусок, да в мешок… А сверху — солнце…