Брестская крепость Воспоминания и документы

Предшествовавшая нападению артиллерийская подготовка была настолько продолжительной и мощной, что наши штурмовые группы на противоположном берегу не натолкнулись на какое–либо существенное сопротивление противника. В то время как наш огневой вал был передвинут далее вперед, штурмовые группы и штурмовые роты следовали за ним следом. На русском берегу собиралось все больше и больше пленных[209] с бледными от ужасов страшного артиллерийского огня лицами. Страх явственно читался на их лицах. Они стояли, неспособные к какой–либо речи и ответам, и их, остававшихся безучастными, можно было отводить в тыл.

Уже через полчаса после начала нападения — 03.45 ч. — в батальон прибыло сообщение, что первый важный дорожный мост между крепостью и городом Брест–Литовском, проходящий над каналом Мухавца, вопреки сильному вражескому сопротивлению взят штурмом (и притом неповрежденным) штурмовой группой лейтенанта Лера[210]. Еще и сегодня доска у этого моста напоминает о смелом офицере и его людях.

Но в этом случае я не хотел бы оставить неупомянутым еще и другого офицера — лейтенанта Кремерса, который был тоща же с признательностью упомянут в сообщении вермахта.

Лейтенант Кремерс, командир штурмовой лодки, имел задачу с началом общего наступления пехоты опустить свои лодки на воду и, идя с ними вниз по течению Буга, проникнуть в один из рукавов, которые омывали цитадель.

Затем оттуда он — предоставленный только себе самому — должен был пойти дальше, по водному пути в крепость, а именно — идя по фарватеру Мухавца, проникнуть далеко во вражеский глубокий тыл. На этом участке пути он должен был пройти еще хорошее расстояние по реке — до 2 больших мостов (дорожного и железнодорожного[211]) — овладение ими (причем невредимыми!) имело решающее значение для дальнейшего хода боевых действий.

Еще в исходном положении три его лодки (из девяти) были разбиты недолетом собственных реактивных установок, однако оставшиеся шесть он успешно спустил на воду. Загрохотав, взвывая моторами, штурмовые лодки устремились к цитадели и повернули в ранее намеченный рукав[212].

Внезапно лейтенант Кремерс заметил, что киль его лодки захрустел на песке, но слишком поздно — и другие лодки неслись сюда и застряли на коварной песчаной отмели. Русский[213], отойдя от своего первоначального ужаса, взял лодки под достаточно меткий огонь из стрелкового оружия с берега. Лейтенант Кремерс и его люди попрыгали в воду и объединенными силами сорвали лодки с песчаной отмели, толкая их до тех пор, пока они снова не имели достаточной глубины под килями. Под сильным вражеским огнем лейтенант Кремерс ушел назад до Буга, чтобы оттуда взять курс на другой рукав[214]. И на этот раз он имел большее везение, несмотря на то что три из еще оставшихся у него шести лодок, получив пробоины от вражеского огня, затонули.

С последними 3 лодками ему удалось достичь Мухавца, но на этом последнем участке ему пришлось оставить еще одну, так как она приняла слишком много воды и поэтому была полузатоплена. Достигнув, лишь с 2 лодками, Мухавца, он продолжал идти к ранее упомянутым мостам, все приближаясь, — пока снова не попал под огонь вражеской пехоты. Сразу же, решительно, он подошел к берегу, высадился и атаковал своими, еще оставшимися у него людьми оба моста с суши. В ходе атаки удалось достигнуть обоих мостов над крутыми склонами и вывести из строя вражеский гарнизон. Обозначая овладение моста в целости и сохранности, лейтенант Кремерс хотел поднять на его перилах, наверху, флаг со свастикой, там и настигла его вражеская пуля, ставшая для него смертельной. Он умер несколькими минутами позже, среди своих солдат, с сознанием полностью исполненного долга.

Между тем штурмовым ротам, обтекая цитадель по южному краю, как предписывалось задачей, удалось проникнуть в город Брест–Литовск. Теперь здесь развился жестокий бой[215]. Из подвалов, окон, слуховых оконцев, от деревьев, новостроек, бункеров бил по нам огонь. Несколько наших, пораженные им, упали на землю. Среди дыма, чада и пыли, разрывающихся снарядов и горящих домов мне было очень тяжело засечь вражеских стрелков. Тут грузовики — полностью набитые русской пехотой — снова пытались достичь цитадели или же найти выход из города на восток. В большинстве случаев они были расстреляны пулеметами или противотанковым орудием в упор.

Также несколько вражеских танков пытались сломать наш темп наступления. Однако, когда они понесли потери и поняли невозможность своих начинаний, то медленно удалились. Если время от времени сквозь плотный покров чада и дыма над нами проглядывал кусок синего неба, мы видели, как небольшими эскадрами тянут к востоку бомбардировщики и эскадры пикирующих бомбардировщиков свой ревущий строй.