Брестский мир: Ловушка Ленина для кайзеровской Германии

В этом ответе отчётливо выражено намерение вести переговоры не с самим Белым движением, а именно с державами Антанты как с равными. Тем самым правительство РСФСР собиралось использовать идею созыва конференции «по примирению в России» как шаг к официальному признанию советского правительства со стороны Антанты. Любые территориальные и экономические уступки новообразованиям и иностранным государствам советское правительство также намеревалось делать как правопреемник прежних российских правительств, на законных основаниях распоряжающийся историческим достоянием России. Вместе с тем чётко прослеживается готовность к далеко идущим преференциям, платой за которые должно было стать всё то же признание РСФСР де-факто, а потом и де-юре.

Ленин никогда не скрывал, что рассматривал «перемирие» в Гражданской войне как своего рода аналог Брестского мира, только теперь в отношениях с Антантой. В начале 1919 г. Советская Россия по-прежнему находилась в очень тяжёлом экономическом и стратегическом положении. Военные успехи зимы 1918/19 г. не ликвидировали смертельной опасности для Российской Советской Республики. Армия Деникина, закончив завоевание Северного Кавказа, могла теперь начать поход на Москву. Колчак справился с кризисом в белогвардейских армиях востока России и сумел остановить их отступление. В ближайшее время в борьбе на востоке России мог произойти перелом в пользу белых. Активность интервентов на Украине, где наступали советские войска, пока ещё оставалась неизвестной величиной.

В этих условиях руководители Советского государства хотели использовать любой шанс для мирной передышки. Они понимали, что такая передышка только укрепит советскую власть. Она пойдёт больше на пользу красным, чем белым. Объяснять здесь причины этого явления — значит пуститься в долгие рассуждения о движущих силах Гражданской войны, социальной базе сторон и т.д., а это явно выходит за рамки нашей книги. Поэтому ограничимся констатацией лишь одного, но весьма важного факта.

Свои основные военные успехи белые одерживали на окраинах России, на территориях, существенно отличавшихся от центра по своим социально-экономическим условиям. Конкретно, это были казачьи области юга России и Сибирь. Как только белые армии захватывали слишком большую территорию европейской части России, они начинали испытывать непреодолимые трудности, связанные с организацией нормального управления. Неустройство тыла подтачивало белые армии на волне их военных успехов. Это была закономерность, одинаково проявлявшаяся как на юге, так и на востоке России. Только быстрое движение вперёд и взятие Москвы могло дать Белому движению шанс на победу. Белое движение оказалось не способно к практическому государственному строительству. Почему — совершенно отдельный разговор[294]. Просто примем это как подтверждённое практикой правило. Белое движение жило и питалось Гражданской войной. Любая мирная передышка сама по себе его губила. Сами белые это тоже хорошо понимали. Только поэтому они и заявили об отказе от участия в переговорах с большевиками.

Что касается готовности правительства РСФСР к территориальным уступкам, то оно исходило из того, что значительная часть территории России уже фактически аннексирована иностранными державами — непосредственно или косвенно, путём захвата армиями белогвардейцев и национал-сепаратистов. Поэтому «уступки» означали на деле расширение зоны, находящейся под контролем советского правительства. Выдвигая такое предложение, руководство большевиков исходило, конечно, прежде всего из представления о Советской России как о «плацдарме» для будущей «мировой революции». Но объективно оно вело к укреплению в России единого государственного центра.

Выражая готовность к переговорам, советское правительство прямо указывало на западные державы как на основных виновников длящейся Гражданской войны, в чьих руках реально находится вопрос о прекращении. Вместе с тем оно не дало повода обвинить себя в бескомпромиссности позиции, в затягивании Гражданской войны.

Чем руководствовались руководители западных держав, выдвигая проект «Принкипо»? Понятно, что в первую очередь это была уступка общественному мнению их государств. Тем более что в «Обращении» Вильсона содержались заверения в «дружественных чувствах» союзников «к России и русской революции». Для победителей, собиравшихся на Парижской конференции делить завоёванный мир, было важно соблюсти видимость приличия по отношению к России, повисшей на краю бездны по их, союзников, вине в первую очередь.