Брестский мир. Ловушка Ленина для кайзеровской Германии

Кульминационным моментом стал 4-й чрезвычайный Всероссийский съезд Советов, заседавший 14–16 марта 1918 г. в Москве — новой старой столице государства Российского. Несмотря на то что из 1232 делегатов Съезда было 795 большевиков, Ленину предстояло и здесь столкнуться с серьёзной оппозицией своей политике, так как многие делегаты-большевики принадлежали к «левому» течению. Используя и тут методы партийной дисциплины при голосовании, Ленин добился от большинства Съезда ратификации Брестского договора. Самым серьёзным последствием этого стал выход левых эсеров из правительственной коалиции. Советское правительство отныне стало однопартийным. Впрочем, возмущение левых эсеров условиями Брестского мира было лишь удобным предлогом для разрыва с большевиками. Расхождения между обеими партиями нарастали по многим вопросам не только внешней, но особенно внутренней политики, что вело к неизбежному расколу после октябрьской коалиции.

Понятно, что шансов на победу в «революционной войне» у большевиков тогда не было. Поэтому с точки зрения партийных интересов, сохранения власти большевиков, Ленин, безусловно, был прав, настаивая на немедленном заключении мира во что бы то ни стало. А позиция «левых коммунистов» объективно вела к коллективному политическому самоубийству партии. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Последующие годы показали, что значительная часть большевиков была неспособна к государственному строительству. И вполне возможно, что уже тогда в позиции «левых» и троцкистов выражалось стремление уйти от прозы государственной работы на безответственную позицию «перманентных революционеров». Возможно даже, что потеря власти и уход в подполье был для многих из этих людей, учитывая всё произошедшее с ними после, шансом остаться в живых. Но Ленин не собирался так быстро отдавать с таким трудом завоёванную власть кому бы то ни было.

Но это всё — с позиций интересов партии большевиков. А с точки зрения пользы для России? Быть может, продолжение войны с Германией действительно привело бы к падению большевистской власти уже тогда, в 1918 г.? И это было бы меньшим злом для России? Что же, необходимо подробнее остановиться на этой альтернативе.

Видится весьма вероятным, что в начале 1918 г. в партии большевиков могла победить точка зрения сторонников «революционной войны». Брестский мир не был бы тогда подписан. Что происходило бы дальше в этом случае?

Очевидно, что Германия не могла продолжать своё наступление на Востоке до бесконечности — ей до зарезу нужны были войска на Западе. Там в это время решался исход Мировой войны. Генеральное наступление на Западном фронте, дававшее шанс на победу до прибытия во Францию американских войск, должно было начаться не позднее конца марта. Таким образом, продвижение немецких войск в России где-то, на каком-то рубеже, должно было остановиться.

Но это не означало бы, что кайзеровский режим прекращал борьбу с Советской Россией. Он переложил бы её тяжесть на своих марионеток, благо недовольных советской властью имелось в избытке. В реальности такая ситуация возникла в 1918 г. на юге России, где немецкий ставленник донской атаман Краснов вёл войну с РСФСР. В рассматриваемой нами альтернативе таких Красновых было бы больше. И резиденциями им служил бы не один Новочеркасск, а ещё, возможно, и Петроград, и даже Москва.

То, что взятие Москвы немцами не привело бы автоматически к падению советской власти, долго доказывать, по-видимому, не нужно — настолько это очевидно. Большевики бы перебазировались в Нижний Новгород или на Урал — везде они нашли бы сторонников. Тем более что в случае продолжения ими войны они могли рассчитывать на поддержку других социалистических партий, а следовательно, социально-политическая база советской власти расширилась бы.

Более того, при продолжении войны с Германией Советская Россия вполне могла рассчитывать на помощь Антанты. На этом, как мы видели, строились расчёты Троцкого в этот период. Значит, не было бы мятежа Чехословацкого корпуса, и Гражданской войны в той конфигурации, в какой она возобновилась летом 1918 года, не было бы. Но это не означает, что она вообще бы не возникла. Гражданская война велась бы между Советской Россией, с одной стороны, и прогерманскими буржуазно-консервативными режимами на российской территории — с другой. Таким образом, Россия всё равно не избежала бы войны внутренней, но она бы вдобавок ещё наложилась на масштабную внешнюю войну.

Чем бы это закончилось? Германия так или иначе терпит поражение в Мировой войне, но это ещё не означает завершения Гражданской войны в России. Исход Гражданской войны в этом случае вообще неясен. Нет никаких оснований считать, что гражданская война в данном сценарии закончилась бы уже в 1920 г., причём воссоединением большинства отпавших окраин России и восстановлением единства державы, как она завершилась в реальности.