Брет Гарт. Том 6

В самом ли деле Билли переродился? Повлиял ли на него буколический образ жизни с подругой-нимфой, полностью излечив его от прежней драчливости, или он нашел такое поведение несовместимым с танцами и увидел в нем серьезную помеху для грациозных пируэтов? А, быть может, он сделал открытие, что церковные брошюры и молитвенники не менее съедобны, чем театральные афиши? Все эти вопросы весело обсуждались в Скалистом Каньоне, а таинственная связь, существовавшая между преподобным мистером Уизхолдером, Полли Харкнесс и козлом Билли, оставалась неразгаданной. Появление Полли в церкви, несомненно, говорило об энергии, с какой проповедник вербовал души в своем приходе. Но был ли он осведомлен о Поллиных танцах с козлом? Как могла простенькая, плохо одетая, неуклюжая Полли предстать в образе прекрасной танцующей нимфы, очаровавшей столь многих? И замечал ли кто-нибудь прежде или потом, чтобы козел Билли пользовался благосклонностью Терпсихоры? Можно ли было обнаружить в нем сейчас хоть какие-нибудь способности к танцам? Ни малейших! А значит, не проще ли предположить, что мистер Уизхолдер сам отплясывал вместе с Полли и был по ошибке принят за козла? Если пассажиры кареты могли так легко обмануться по части Поллиной красоты, значит, им ничего не стоило принять преподобного Уизхолдера за козла Билли. Во время этих дебатов произошло еще одно событие, и тайна сгустилась.

Новосел Джек Филджи был, по-видимому, единственным мужчиной в поселке, не разделявшим общего мнения относительно Полли. О ее танцевальных выступлениях с козлом, которых ему видеть не довелось, он отзывался с явным недоверием, однако сама девушка, как видно, крепко задела его за живое. К несчастью, не в меньшей степени тянуло его и к бутылке, а так как в трезвом состоянии он был чрезмерно застенчив и робок, в остальное же время имел слишком непрезентабельный вид, его ухаживания, если можно так охарактеризовать эти действия, продвигались вперед черепашьим шагом. Впрочем, заметив, что Полли стала посещать церковь, он сразу же внял призывам преподобного мистера Уизхолдера и пообещал прийти на «чтение библии», которое должно было состояться после воскресной службы. К полудню солнце стало крепко припекать, и Джек, уже двое суток не бравший в рот спиртного, опрометчиво решил подкрепиться перед предстоящим испытанием, пропустив глоток-другой. От волнения он прибыл на место раньше срока и тотчас уселся в пустой церкви на скамью возле открытой настежь входной двери. Церковная тишина, сонное жужжание мух, а быть может, и усыпляющее действие спиртного смежили его веки и заставили голову раза два-три склониться на грудь. Но когда он встряхнулся в четвертый раз, стараясь преодолеть дрему, здоровенный удар по уху опрокинул его со скамьи. Больше он ничего не помнил.

Растрепанный, с синяком на лбу, он все же не без достоинства, объяснявшегося отчасти его состоянием, поднялся на ноги и, спотыкаясь, побрел в ближайший салун. Там кое-кто из завсегдатаев, видевших, как он направлялся в церковь, и знавших о его преданности Полли, подвигнувшей его на этот шаг, проявили к нему вполне естественное участие.

— Ну, как у тебя дела по церковному ведомству? — спросил один. — Ты что, воевал там с духами, Джек?

— Крепко «увещевает» старик Уизхолдер, — заметил другой, покосившись на пришедший в беспорядок воскресный костюм Джека.

— А может, ты, Джек, не поладил с Полли? Я слыхал, она знатно бьет левой.

Не отвечая ни слова, Джек налил себе виски, опрокинул его в глотку, поставил стакан, прислонился к стойке и окинул любопытных печальным взглядом, исполненным достоинства и укоризны.

— Я здесь пришлый, джентльмены, — медленно произнес он, — вы меня не так чтобы давно знаете, но раз уж видали и мертвецки пьяным и трезвым, как стеклышко, так, думается, изучили вдоль и поперек. Ну вот, я и хочу вас спросить, как честных людей: слыхали вы когда-нибудь, чтобы я ударил священника?

— Никогда! — загремел хор сочувствующих голосов, и только хозяин салуна, вспомнив в эту минуту про Полли и преподобного Уизхолдера, а также и про то, что делает с людьми ревность, предусмотрительно добавил:

— Пока еще нет.

И хор голосов тотчас отозвался задумчивым эхом:

— Нет, пока еще нет.

— Слыхали вы когда-нибудь, — торжественно продолжал Джек, — чтобы я сквернословил, бранил священников, поносил церковь или говорил про них что-нибудь непотребное?

— Нет! — завопили слушатели, у которых любопытство одержало верх над осторожностью. — Никогда ты этого не делал, можем поклясться. А теперь выкладывай, что там произошло!

— Конечно, я, как говорится, высокого положения не занимаю, — продолжал Джек, искусно затягивая развязку. — Я не какой-нибудь там раскаявшийся грешник или богобоязненный прихожанин и, может, не совсем такой, каким бы мне следовало быть, и никогда не жил, как положено, но разве это причина, чтоб священник меня бил?

— Что? Как это? Кто тебя бил? Когда? — завопили все разом.