Бретёр на вес золота

Впрочем, меня это касалось лишь постольку, поскольку появился еще один объект охраны. Платили за него лишь немногим меньше, чем за «Серебряного оленя», но и внимания он требовал больше, нежели лавки торговцев и мастерские ремесленников. Впору было задумываться о привлечении дополнительных работников. То есть мне предстояло найти еще нескольких надежных и честных людей, желательно представителей дворянского сословия, которые бы согласились, как и мы с Арчером, работать на трактирщика. Я в этом вопросе проявлял большой скепсис, ибо продолжал считать нас белыми воронами, хотя вслух давно уже такого не говорил. А вот мой новый друг-соратник-подчиненный был иного мнения – ведь нанимателем в данном случае уже выступал я, следовательно, ничего зазорного для дворян в этом не было.

Дуэлей, кстати, стало меньше. Видимо, моя удачливость на этом поприще заставила угомониться часть недовольных. По крайней мере, тех, кто сомневался в своих фехтовальных способностях. Одно дело кричать на дружеской попойке, что покончит с этим «недостойным звания дворянина» шевалье Орловым, и совсем другое дело – реально вызвать на поединок победителя уже нескольких десятков подобных «блюстителей чести», в числе которых оказались Красная Маска и виконт де Рибейк.

По поводу последнего меня просветил эльфийский тан. Оказалось, что в определенных кругах виконт считался очень опасным бретером и несколько высокопоставленных особ пользовались его услугами при урегулировании своих «дел чести».

А вот под прозвищем Красная Маска, согласно слухам, скрывался отпрыск очень знатной фамилии граф Гуго де Грансмениль. Этот человек занимался бретерством не ради денег, а «для души», так сказать. Прихоть бездельничающего богатого наследника.

Не знаю, кому как, а на мой взгляд, занятие такого рода гораздо менее достойно благородного человека, нежели моя нынешняя работа.

Число поединков изменилось не только количественно, но и качественно. И если бы не постоянно маячащая передо мной перспектива быть убитым, я бы, несомненно, получал удовольствие от фехтования с некоторыми противниками. К счастью, удача продолжала благоволить мне. Если кому-то и удавалось пустить мне кровь, то это была кровь из мелких ссадин и порезов. Ни одного сколько-нибудь серьезного ранения я пока не получил. И слава богу!

Противникам моим везло гораздо меньше, несмотря на все их искусство фехтования и богатый жизненный опыт. В один из дней сильно не повезло некоему господину де Ронсару, любимцу большого количества замужних благородных дам и грозе их ревнивых мужей.

Этот самый Ронсар категорически отказался драться во дворе гостиницы. Что ж, может, он и прав. Благодаря моим настоятельным рекомендациям жители Второй Ремесленной улицы значительно увеличили расходы на масло. Поэтому сейчас масляные фонари не тлели на последнем издыхании, а горели полной мощью, вполне прилично освещая улицу. И, исключая ничтожную возможность вмешательства в наши дела городской стражи, фехтовать на улице действительно было проще, нежели в неверном свете факелов гостиничного двора.

Секунданты – двое господ, имена которых я просто пропустил мимо ушей, от де Ронсара и Арчер от меня – не стали даже пытаться примирить стороны. Мы с моим оппонентом тоже не стали тянуть кота за хвост – скинули камзолы и встали в позицию. Тут-то мы с эльфом и обратили внимание на оружие противника. Это был фламберг – запрещенный церковью клинок волнистой формы. Оружие наемных убийц и профессиональных бретеров, возвышенно называемое ими «пламенеющий клинок». И колющие и режущие удары фламберга наносили гораздо более тяжелые ранения, нежели удары простым клинком. Раны почти гарантированно загнивали, и дело, несмотря на все прилагаемые докторами усилия, часто оканчивалось гангреной. Именно поэтому Святая церковь объявила фламберг наряду с арбалетом «проклятым оружием». Что, впрочем, мало отразилось на количестве людей, пользующихся этими предметами. Гораздо больший эффект производил тот факт, что согласно корпоративной этике солдаты самых разных армий никогда не брали в плен обладателей волнистых клинков. Так что владеющий фламбергом четко знал, что расплатой за преимущества будет беспощадность противника.

– О! Месье Ронсар, а как же Святая церковь? – я изо всех сил постарался, чтобы голос мой прозвучал насмешливо и беззаботно. Но получилось не совсем так, как хотелось. Липкое щупальце страха все-таки шевельнулось в моем сердце, и голос предательски дрогнул.

– Не волнуйтесь за мою душу, месье Орлов, на этот случай от нашей Святой церкви у меня есть индульгенция на отпущение грехов, – с самым надменным видом ответил мой противник и отсалютовал мне пламенеющим клинком.