Бретонская колдунья

Как только высокий человек в надвинутой низко шляпе шагнул на улицу, три благовоняющие на всю округу фигуры в плащах с поднятыми капюшонами и крестами поверх плащей на груди и спине, окружили его и принялись водить хоровод, как вокруг майского дерева.

«Амэн, амэн, амэн, амэн…» – громко при этом шептали они.

В первую секунду человек ошарашено застыл, но потом прорычал:

– Это еще что за шуты?!!! – и потянулся к клинку у пояса.

Аньес испуганно взвизгнула: это был голос не Большого Пьера!

Круг распался, фигуры замерли.

Ришар схватил человека за руку, не давая выхватить кинжал, и быстро сбил с него шляпу.

Под шляпой оказалась круглая, абсолютно лысая голова со злющими глазами и крючковатым носом.

Совершив сей героический поступок, конюх тоже замер, не зная, что же делать дальше и как объяснить незнакомцу, что они ошиблись.

В этот трагический момент на крыше колдуньиного дома дико взвыли коты, повинуясь древнему весеннему инстинкту, наступающему у них в этом месяце.

Вопль котов и развязал запутанную ситуацию.

Отряд борцов с чарами кинулся врассыпную, оставив недоумевающему клиенту Мефрэ (он пришел за средством для ращения волос) только запах чеснока и ожерелье из мелких булыжников, развязавшееся и свалившееся с шеи Ришара.

* * *

Под покровом темноты три жалкие тени осторожно пробрались по неосвещенному двору Аквитанского отеля и шмыгнули в комнату камеристок. Там они принялись грустно складывать в углу испачканные плащи, каменные ожерелья и чесночные пояса.

Жаккетта с наслаждением стянула чуть не придушивший ее во время бега наспинный крест и рухнула на кровать.

– Весь подол в угле… – мрачно подытожила она приключение. – Хорошо, платье старое… Пойду, воды принесу, чтобы сполоснуться, да молока – чеснок перебить[41]. Веревку жалко, там ведь осталась. Надо завтра забрать.

Она вышла.

Заробевший в девичьей комнате Ришар осторожно присел на старенькое, но очень приличное кресло, (выделенное, как-то, раздобрившейся Жанной) и растерянно ковырялся в затылке.

Аньес же застыла у стола, невидящими глазами глядя сквозь кучу сложенных на столешнице крестов.

Жаккетта вернулась с ведром воды и кувшином молока.

На звук открывающейся двери Аньес обернулась. Обвела комнату расширенными глазами и с холодной убежденной тоской сообщила:

– Все ясно! Эта тварь заколдовала Большого Пьера куда сильней, чем мы думали! И он приходит к ней в зверином обличье. Он оборотень!

Кувшин выпал из рук ужаснувшейся Жаккетты.

* * *

Новый план спасения Большого Пьера и превращения его из заблудшего оборотня в доброго католика был таким:

– Как только Большой Пьер выйдет со двора, мы пойдем за ним. Когда он превратится в зверя, надо плеснуть на него святой водой и стукнуть по спине крестом – тогда он из оборотня опять превратится в человека!

Своими знаниями по части борьбы с нечистой силой Аньес могла поспорить с коллегией инквизиторов.

Вечером пошел не сильный, но затяжной дождь.

В такую погоду уютнее всего сидеть у очага, закутавшись во что-нибудь теплое и пушистое, смотреть на пляшущие язычки огня, слушать монотонное шуршание капель за стеной и шум внезапных порывов ветра, радуясь, что все это там, а ты здесь…

Не обращая никакого внимания на погоду, принаряженный Большой Пьер накинул плащ, надвинул поплотней шляпу с перышком и исчез за воротами.

Следивший за ним весь день Ришар кликнул девушек, и летучий отряд борцов с колдовством кинулся в дождь на охоту за оборотнем.

* * *

Большой Пьер, не спеша, шел по безлюдной улочке, изредка поеживаясь от закинутых в лицо порывом ветра капель, и, если верить его виду со спины, пока ни в кого превращаться не собирался.

Он и не подозревал, что на расстоянии нескольких туазов за ним крадутся его лучшие друзья.

Ришар шагал первым, сжимая в руке крест, готовый в любой момент огреть им солдата и сквозь стиснутые зубы бормотал:

– Уж я его так приложу, что никакая ведьма обратно не превратит!

За ним семенила Аньес, неся склянку со святой водой и амулет против оборотней (и такой имелся в ее обширной коллекции).

Замыкала шествие Жаккетта.

Она очень радовалась, что под плащом у нее теплое платье и два вязанных платка, один на плечах, другой на бедрах, а в башмаках шерстяные носки.

«Только бы он обращался в кошку или птицу!» – в такт шагам думала Жаккетта. – «Только бы не в волка или змею! Только бы в кошку или птицу, а лучше в мышку, на худой конец в крысу!»

– Оборотни превращаются в зверей на кладбище или пустыре. Интересно, где он будет? – спокойно сказала Аньес.

Она оставалась самой невозмутимой. Не то надеялась на амулет, не то на силу Ришара.

– Слава богу, кладбища в той стороне нет! – радостно выдохнула Жаккетта. – А вот пустырь скоро будет… Даже не пустырь, а плешь такая, как раз на задах «Жирной Хавроньи».

– Неужто туда двинет? – Ришар не отрывал взгляда от Большого Пьера. – Точно, свернул. Давайте-ка поднажмем! Под ноги смотрите, лужи кругом!

Вслед за Большим Пьером они свернули в узенький проулочек, выводящий на зады харчевни.