Бретонские легенды

– Хватит, друг мой, скажите мне, что это за причитания, которые я от вас слышу каждую ночь, когда вы остаетесь один в комнате? Только, прошу вас, не надо отпираться, расскажите мне, что же вас так печалит, и, если смогу, я вашей беде помогу.

– Благодарю вас, но ничего меня не печалит, а если вы и слышите, что я плачу по ночам, то это, наверное, я во сне вздыхаю. Кто или что может причинить мне боль, ведь я так счастлив рядом с вами?

– Ну что ж, тем лучше, – отвечал принц, – если ничто вас не беспокоит. Ведь мне больно и горько было бы расставаться с вами, я бы по своей воле никогда этого не сделал!

Бретонец знал, что принц говорил правду, что он был счастлив быть рядом с ним, но как бы ему это ни нравилось, он не мог оставить сестру одну. Он не переставал о ней думать ни ночью, ни днем и, как только представлялась возможность, бежал к себе в комнату, чтобы полюбоваться на ее портрет.

Молодой принц видел, что душа его друга омрачена какой-то нелегкой думой, о которой тот не осмеливается рассказать, стал повнимательнее и догадался, что с его другом происходит что-то серьезное. Каждый раз когда Эрри уходил к себе в комнату и возвращался оттуда, принц спрашивал его:

– Долго же вы там пробыли! И почему это вы так часто от меня прячетесь?

Бретонец хорошо понимал, что ему тяжело будет отпроситься на побывку к сестре, и мысли об этом еще увеличивали его горе. Он все больше и больше причитал, плакал и вздыхал в своей комнате перед портретом сестры.

И вот однажды принц снова услышал все это, и захотелось ему разузнать, что же все-таки происходит с его другом.

– Может быть, – сказал он себе, – он болен и не решается сказать мне об этом. Надо выяснить, в чем тут дело.

И он пошел посмотреть, в чем же дело. Но далеко идти ему не пришлось, он остановился перед дверью, которая была заперта изнутри.

На следующий день первым же делом принц спросил бретонца:

– Мой друг, вы что-то от меня скрываете, и, если бы вы не заперли от меня вчера дверь, я бы узнал, в чем дело. Вчера вечером я снова слышал, как вы плакали (и это было не в первый раз!) и рыдали, словно Мария Магдалина. Если вы больны или вас гложет какая-то печаль, скажите мне об этом, и, если смогу, я чем-нибудь вам помогу. Очень некрасиво, что вы от меня скрываете то, у вас на душе. Вы же знаете, как я вас люблю, и нет ничего, что помешало бы мне сделать для вас доброе дело, как только я узнаю, что у вас за беда.

– Да ничего я не прячу, совсем ничего, – отвечал молодой человек. – Вы слишком добры ко мне. Я уже говорил вам, что те причитания, которые вы слышали, у меня невольно вырываются, когда я сплю, потому что, когда я просыпаюсь, я ничего такого за собой не помню.

Конечно же, он лгал принцу, и делал это напрасно, потому что, если бы он сразу рассказал все, как оно было на самом деле, уже давно принц и утешил бы его, и помог бы его горю.

Однако сын короля видел, что его молодой друг уже давно от него что-то скрывает, потому что бретонец все худел и худел с каждым днем, и скоро стал тощим как жердь. И чтобы узнать всю правду, принц приказал сделать второй ключ от комнаты своего помощника. И вот однажды ночью, когда бретонец снова запричитал еще жалобнее, чем прежде, держа в руке портрет сестры, принц тихонько на цыпочках прокрался к двери его спальни, открыл ее и застал своего друга в слезах, глядящим на что-то, что он быстро закинул под кровать.

– Что это у вас было в руках? – спросил принц. – И почему вы это выбросили под кровать? Я должен увидеть, что это такое, потому что теперь мне ясно, что вы не всегда говорите мне правду.

И вот Эрри должен был достать портрет сестры и показать его молодому принцу.

– Чей это портрет? – удивился сын короля, пораженный красотой девушки. – Уж на этот-то раз скажите мне правду.

– Это портрет моей сестры, – отвечал бретонец. – Мне теперь нечего от вас скрывать. Поскольку вы очень любите меня, я думал, что вы никогда меня от себя не отпустите. Но я всем сердцем страдал, и вы слышали, как я стонал и плакал: все потому, что я не могу вернуться к сестре. Вот в чем дело. Мой отец, перед тем как умереть, наказал нам держаться вместе, но я был настолько глуп, что уехал из дома, и теперь вот уж сколько времени я слышу во сне голос отца и голос сестры, которые упрекают меня в жестокости. Я люблю свою сестру, я всегда ее любил, и я думаю о том, что уехал от нее так далеко и так долго ее не навещал. Я не знаю, что мне теперь делать! Здорова она или нет, жива или мертва? Если вы только окажете мне милость и отпустите меня, я тотчас к ней съезжу.

– Ничего лучше и придумать нельзя, и если бы вы только захотели, то смогли бы и раньше рассказать мне о своем горе. Поезжайте-ка, и как можно скорее. Вот вам деньги на дорогу туда и обратно, возвращайтесь вместе с сестрой, и, если ваша сестра так же красива, как ее портрет, я женюсь на ней или вообще никогда ни на ком не женюсь.