Бретт Холлидей. Умри, как собака

Она мучительно застонала, и он почувствовал горячие слезы на своей ладони. Он поднял ее на руки, как маленького ребенка, и, крепко прижав ее лицо к своей груди, нежно прикасался губами к спутанным кудрям и бормотал замечательные глупости, которые оба помнили много лет спустя.

Когда она перестала дрожать и плакать и обрела способность говорить тихим голосом, все еще дрожавшим от перенесенных страданий, он продолжал крепко держать ее в объятиях, и она ответила на вопросы, на которые ему необходимо было получить ответ.

— С тобой все в порядке, Люси? Ты понимаешь, что я имею в виду?

Она прошептала:

— Да.

— Кто тебя сюда заманил?

— Чарльз. Он позвонил…

— Мне неважно, как он это проделал,— отрывисто сказал Шейн.— Побереги дыхание для важных вещей. Чарльз убил Роджелла?

— Я так не думаю. Он и Марвин… разговаривали. Он сказал Марвину, что Анита сделала это, а он хотел спасти ее.

— Марвин поверил?

— Я думаю, да. Он был хороший, Майкл. Не вини Марвина. Он был… пьяница, но славный. Он спорил с Чарльзом из-за меня. Он грозил сообщить тебе обо всем. Даже после того, как Чарльз предложил меня ему. Понимаешь? Мое тело. Я должна была умереть каким-то образом, как только исполню свою роль. О Господи, Майкл! — она бурно содрогнулась и истерически разрыдалась в кольце его рук, тщетно пытаясь сдержаться.

— Мне было так страшно,— простонала она, приглушенно всхлипывая у него на груди.— Лежать здесь час за часом, ничего не зная и ожидая…

Руки Шейна крепче охватили ее, и его тело поглотило звук ее голоса.

Все еще крепко прижимая ее к себе, он поднялся на ноги и вынес ее наружу через выбитую деревянную дверь на солнечный свет. Ее рука крепко обвивала его шею, когда он нес ее по лестнице и вокруг дома к парадному входу, где он припарковал свою машину. Он открыл заднюю дверцу, осторожно позволив ей соскользнуть на подушки сиденья, и сказал:

— Вытянись и попробуй расслабиться. Я пошлю горничную, чтобы принесла стакан воды, тебе надо попить… Я буду готов отвезти тебя домой через несколько минут. Ты выдержишь?

Люси открыла глаза и робко улыбнулась, глядя вверх, в его озабоченное лицо:

— Я сейчас что угодно выдержу.

Она удовлетворенно вздохнула, и ее ресницы, затрепетав, опустились снова.

Глава XIX

Картина не слишком изменилась, когда Шейн вернулся в кабинет. Петри и Донован стояли на страже в арке, Анита съежилась в том же кресле, и Чарльз так же сидел на полу с руками в наручниках, заломленными за спину. Пибоди переместился к бару и смешивал коктейль, а Генриетта воспользовалась отсутствием Шейна, чтобы сделать себе виски с содовой и со льдом, причем преобладало виски. Адвокат все еще окаменело сидел на своем стуле, и по его лицу было ясно, что больше всего он хотел бы оказаться в любом другом месте.

Никто не произнес ни слова, когда Шейн прошел между Петри и Донованом. Крупное лицо рыжеголового детектива было бесстрастно. Он прошагал через комнату, остановился прямо перед Чарльзом и впился в него взглядом. Шофер вскинул голову, глядя на Шейна снизу вверх и бормоча что-то вызывающее. Шейн со всего размаха влепил ему пощечину. Звук удара разнесся по всей комнате. Чарльз повалился на бок. Все еще не говоря ни слова, Шейн наклонился, рывком вернул его в сидячее положение и отвесил ему оплеуху по другой щеке. Чарльз повалился на пол, как кегля. Анита принялась рыдать в своем кресле.

Шейн снова небрежным рывком выпрямил шофера и сказал весело:

— Хорошая потеха, Чарльз. Я могу так забавляться целый день без усталости. Ты собираешься заговорить?

— Я это для нее сделал,— буркнул тот.— Я знал, что если вы найдете стрихнин в Дэффи, то подумаете, что она подсыпала то же самое старику. Я не собирался обижать девушку. Я хотел только, чтобы не делали вскрытия.

— А Марвин все испортил, застукав тебя с Люси и пугая ответственностью за похищение,— соболезнующим тоном сказал Шейн.

— Даже когда я объяснил ему, что делаю это только для защиты его же сестры,— пожаловался Чарльз с выражением праведного негодования.— Я не мог позволить, чтобы… Поэтому я попробовал запугать его. Откуда мне было знать, что этот дурак так напьется, что покончит с собой?

— Я не верю, что он покончил с собой,— сказал Шейн.— У тебя был стрихнин. Вспомнил? Ты сам признался, что нашел его в сумочке Аниты после того, как закопал Дэффи.

— Это подлая ложь! — злобно закричала Анита.— Я ничего не делала. Я не прикасалась ни к какому стрихнину. Зачем я буду его трогать? Если он был в моей сумочке, значит, кто-то подложил его туда, чтобы меня подозревали.

Шейн не обратил на нее внимания.

— Но у тебя-то он был,— напомнил он Чарльзу.— Как Марвин добыл его, чтобы совершить самоубийство?

— Я дал ему, вот как,— Чарльз угрюмо посмотрел на него.— Я хотел доказать ему, что его собственная сестрица пыталась отравить Генриетту, чтоб заставить ее молчать. Хотел, чтобы у дуралея прояснилось в голове и он дал мне действовать по-своему.

— Нас не очень-то волнует, ты скормил Марвину зелье или он выпил его сам. Похищение — главное преступление, и этого одного вполне достаточно,— заявил Шейн.