Брежнев

Брежнев встал во главе государства, совершенно не думая о том, что именно он собирается делать. Никакой программы у него не было. Но огромная власть, которая оказалась у него в руках, и колоссальная ответственность, которая легла на его плечи, изменили Леонида Ильича. Он не мог позволить себе рискованных шагов, не спешил, советовался со специалистами. Он признавал, что чего-то не знает, и хотел разобраться. Он был вполне здравомыслящим человеком, но, к сожалению, без образования и кругозора.

Идеи Брежнева, по словам Александра Бовина, были простые: нужно сделать так, чтобы люди лучше жили, и надо их избавить от страха войны. И ему кое-что удалось сделать. 1960-е годы были временем подъема уровня жизни.

Леонид Ильич поддавался влиянию.

В 1970 году диссидента-биохимика Жореса Медведева отправили в психиатрическую клинику. Бовин сказал Брежневу, что сделана глупость.

Брежнев тут же нажал на пульте селектора кнопку и соединился с председателем КГБ Андроповым:

– Это ты дал команду по Медведеву?

Андропов был готов к ответу:

– Нет, это управление перестаралось. Мне уже звонили из Академии наук. Я разберусь.

Жореса Медведева выпустили.

Леонид Ильич избегал дискуссий на сложные теоретические и идеологические темы. Просил не изображать его теоретиком:

– Все равно никто не поверит, что я читал Маркса.

Такая необычная откровенность нравилась. Мало кто думал, что эти слова свидетельствовали об ограниченности руководителя страны, его неспособности к стратегическому планированию, видению будущего.

Однажды, уже в более поздние годы, Брежнев, прочитав написанную за него статью, с сомнением заметил:

– А не слишком ли статья теоретична, я ведь не ученый, а политик?

Черненко тут же успокоил генерального:

– Ничего, Леонид Ильич, увидите – по этой статье десятки наших ученых сразу начнут сочинять свои диссертации!

К работе над собственными выступениями Брежнев относился очень серьезно. Придавал любой своей речи большое значение. За несколько лет сложилась группа партийных интеллектуалов, которая годами работала на Брежнева. Однажды кто-то из них ядовито заметил:

– Речи все лучше и лучше, а ситуация в стране все хуже и хуже.

При подготовке материалов к съездам, пленумам иногда разгорались споры. Но тон задавали не члены политбюро, не секретари ЦК. Они сидели и молчали, в серьезную драку не вступали. А спорили – в том числе с Брежневым – его помощник Александров, Вадим Загладин, Александр Бовин, Николай Иноземцев, Георгий Арбатов. Споры были настоящие. Чутье у Брежнева было отменное. Как-то написал Бовин раздел, связанный с демократией. Прочитал вслух. Брежнев твердо сказал:

– Чем-то буржуазным запахло. Ты, Саша, перепиши. Бовин за ночь переписал, утром прочитал. Брежнев довольно заметил:

– Вот это другое дело.

Брежнев любил, чтобы в его присутствии спорили. Он иногда говорил помощникам:

– Представьте себе, что вы члены политбюро, спорьте, а я послушаю.

Брежнев слушал внимательно, но с невозмутимым лицом, и нельзя было понять, одобряет он то, что ему говорят, или нет. Это он обдумывал сказанное, прикидывая, чьи аргументы весомее. Иначе он себя вел, когда в обсуждении участвовали руководители партии.

«Это уже был другой человек, – вспоминал Загладин, – он не отстаивал каждую фразу, которая была написана им же вместе со своими сотрудниками, и очень внимательно прислушивался к голосам членов партийного руководства. И третий Брежнев – это на заседании политбюро, когда обсуждался окончательный текст. Здесь он старался добиться консенсуса».

Пока все члены политбюро не поставят своей визы, Брежнев документ одобрить не отваживался. А получить от них согласие было не просто. Члены политбюро озабоченно писали на проектах выступлений: «А как этот тезис согласуется с положениями марксизма? А как это согласуется с тезисом Ленина о том, что?… Я бы советовал ближе к Ленину».

Брежнев не хотел ссориться с товарищами по политбюро, говорил своей группе:

– Все замечания – учесть.

Работу над речами Брежнев перенес в Завидово. Это военно-охотничье хозяйство Министерства обороны с огромной территорией. Леонид Ильич приезжал сюда в пятницу и оставался до понедельника.

Завидово расположено на сто первом километре Ленинградского шоссе, это уже Тверская (тогда Калининская) область. По мнению всех, кто там бывал, райский уголок с чудесной природой.

Там построили трехэтажный дом. На верхнем этаже разместились апартаменты Брежнева: кабинет, узел правительственной связи, спальня, комната отдыха, помещения для охраны, медсестер, массажисток.

На втором этаже размещали гостей. Помимо спален были и небольшие рабочие кабинеты – для тех, кто писал Брежневу речи. Рядом обитали машинистки и стенографистки. На первом этаже – канцелярия, машбюро и комната стенографисток, кинозал, бильярдная, столовая.

К зданию пристроили зимний сад, где в центре стоял большой стол, за ним и совещались.

Кроме того, построили отдельный банкетный зал, который именовался «шалашом», поскольку внешне он напоминал это сооружение. Сделали вертолетную площадку, вырыли пруд, куда запустили форель, разбили парк и розарий.