Брежнев

Бывший первый заместитель председателя КГБ СССР генерал армии Филипп Бобков писал, что Рашидов сделал члену политбюро Андрею Кириленко царский подарок – преподнес ему для жены и дочери шубы из уникального каракуля специальной выделки.

Когда в Ташкент прилетел зять Брежнева заместитель министра внутренних дел СССР Юрий Михайлович Чурбанов, встречать его на аэродром приехал сам Рашидов. Он ждал гостя на летном поле. Сразу повез завтракать в гостиницу, потом пригласил к себе в ЦК, рассказывал о положении в республике, был любезен и внимателен.

Шараф Рашидович не был очень близок к Брежневу. Леонид Ильич не приглашал его к себе домой. Зато в окружении генерального секретаря Шарафа Рашидовича привечали. Рашидов не просил встречной услуги за только что оказанную любезность. Ему важно было повсюду иметь друзей, которые предупреждали бы любую неприятность.

В отдел пропаганды ЦК приходили письма, в которых обращалось внимание на неблагополучие в Узбекистане – непомерное восхваление республиканского руководства, проявления национализма, в частности в выступлениях президента Академии наук Муминова, родственника Рашидова.

По этому поводу отдел пропаганды даже составил записку. А если появляется такой документ, на него надо было реагировать. В 1972 году на секретариате ЦК рассматривался вопрос о марксистско-ленинской учебе и экономическом образовании руководящих кадров в Ташкентской городской партийной организации. Работу горкома оценили резко критически. За этим должны были последовать и оргвыводы.

Казалось, для Рашидова настали трудные дни. Но записке отдела хода не дали. Заместителя заведующего отделом пропаганды Вадима Медведева вызвал секретарь ЦК Демичев и попросил прекратить выступления против Узбекистана и лично Рашидова. Петр Нилович сказал, что Рашидов тяжело переживает критику в адрес Ташкентского горкома, звонил Демичеву и чуть ли не плакал.

Медведев уточнил у Демичева:

– Это совет или директива?

Демичев ответил:

– Воспринимайте это как указание.

Ясно было, что приказ прекратить критику Узбекистана исходил не от Демичева, а от самого Брежнева. Только генеральный секретарь мог выдать индульгенцию первому секретарю республики.

После этого в течение нескольких лет работники отдела пропаганды ЦК КПСС в Узбекистан вообще не ездили. Республика вовсе выпала из зоны критики и контроля. Самого Медведева время от времени приглашал в Ташкент секретарь республиканского ЦК по идеологии. Медведев говорил ему:

– Готов приехать, но есть ли добро от товарища Рашидова?

На этом разговор заканчивался.

Но когда Вадим Медведев приехал в Ташкент по решению ЦК, то Рашидов встретил его очень гостеприимно. Не жалея времени, рассказывал об огромных успехах Узбекистана, о том, что в республике собрали семь миллионов тонн хлопка, началась добыча золота – это, кстати, была в тот момент секретная информация.

Шараф Рашидович не забыл во время беседы напомнить о своей любви и близости к Леониду Ильичу. Подарил гостю свою книгу с надписью «Дорогому другу и брату…».

Рашидов был очень хитрым, ссориться с ним никому не рекомендовали.

Каждый из членов политбюро был очень влиятелен, даже если он жил не в Москве. И портить отношения с этой когортой было крайне неразумно.

Бывший председатель Гостелерадио СССР Николай Месяцев рассказывал мне:

– Вышел на Украине фильм, роль в котором играл внук первого секретаря республиканского ЦК Петра Шелеста. Фильм посредственный. Но звонят, говорят: нужно побольше демонстрировать украинских фильмов, вот есть новый, покажи. Я возразил: «Слабый фильм. Не может Центральное телевидение разбазаривать деньги на показ слабых, ненужных фильмов».

Этот разговор, разумеется, дошел до Шелеста. И, как назло, через некоторое время показывают выступление Шелеста по телевидению. И вдруг из-за технического брака поплыл звук. Месяцев стал звонить Петру Ефимовичу, чтобы извиниться. Это было воскресенье. Отыскал первого секретаря ЦК компартии Украины на даче.

Месяцев объяснил, что причина в технических неполадках, обещал, что всё будет исправлено, виновных накажут. Шелест не упустил возможности отчитать председателя Гостелерадио:

– Когда у тебя там полуголые девочки выступают, никакого брака нет. А как член политбюро – так сразу брак.

И потом на политбюро Шелест подробно рассказал, как плохо Гостелерадио организовало показ его выступления. Этот эпизод сыграет свою роль, когда будет решаться судьба Месяцева…

Никто не любит критику, а Рашидов мог просто возненавидеть за любое критическое упоминание Узбекистана. Критику в адрес республики он считал личным оскорблением. На Востоке критика воспринималась как предвестие освобождения от должности. Один из ветеранов советской журналистики вспоминал, что в Узбекистане, приезжая в район или колхоз, нельзя было местным начальникам говорить, зачем приехал. Особенно если редакция поручала написать критический материал – могли в плов или водку подсыпать анаши. После чего корреспондент просыпался в отделении милиции и понимал, что его карьера завершилась…