Брежнев. Генсек «золотого века»

– Конечно, хотелось! Жених он был видный, серьезный. Учился прилежно – значит, думал жизнь основательно устраивать. Как его приворожить? Тогда украшений не носили – буржуазный пережиток! Ни сережек, ни колец, губ не красили, щек не румянили – все натуральное. Прически делали девушки без щипцов: то на гвоздики, то на бумажку накручивали. Стрижку носили короткую, называлась – “под фокстрот”. Сзади коротко, а впереди волосы начесывали – высокий чубчик получался! Леонид свои густые темные волосы с пробором набок носил. Ухаживал за мной долго, почти три года. В 1925 году мы познакомились, а поженились только в 1928-м.

– А как он вам в любви объяснился, как предложение сделал?

– Давно это было, не очень-то помню… Ничего особенного. Думаю, как и у всех: время и жизнь тогда были суровыми. Сказал, что любит меня. Спросил: “А ты?” – “Люблю, мол, и я!” Вот и все. Потом, когда он уже получил назначение, говорит: “Давай поженимся”. Я говорю: “Хорошо”. Пошли в загс и расписались.

– А конкуренты у него были?

– Были. Другие парни тоже за мной ухаживали. Это сначала, а потом уже все знали, что Леня за мной ухаживает и я его девушка.

– Почему родители вам такое “нерабочее” имя дали?

– Почему Викторией назвали? У нас много соседей-поляков было, и у моего крестного отца дочку звали Викторией. Видно, родителям понравилось имя. У других детей имена обычные – Александра, Валентина, Лидия, брат Константин. Вот только я получилась на польский манер.

Леня уехал в марте, а мы в июле учебу закончили и отправились к ним. Ребята поехали, и мы следом: три подружки, три невесты. Одна в Первоуральск, две в Шемаху, это не доезжая Свердловска километров десять. Леня встречал меня в Свердловске. Мы не знали, что свою станцию проезжаем. Так уж договорились, что всех нас приедут встречать в Свердловск. Тут пообедали, отдохнули и в тот же вечер к себе – до места добрались утром следующего дня.

У Лени была комната, снимал у богатого человека, который торговал сельскохозяйственными машинами. Большой дом, внизу магазин, а наверху квартиры. Одну комнату мы с Леней занимали, вторую – Сережа Каменев со своей молодой женой, а третью комнату – Ваня, он не был женат. Кухня общая, большая, полати возле печки – на них играли хозяйские дети.

Сначала я и готовить не умела, потом постепенно научилась. Даже хлеб сама пекла. Бабушка научила. Нам давали в пайке ржаную муку, местные жители приносили яйца, кур, молоко. Я тоже устроилась на работу акушеркой. Галина родилась не там – уже в Бисерте. Мы на одном месте не сидели, лето – тут, зиму – там. Переехали в Бисерт. Там Галя и родилась. Леня раньше уехал, говорит: “Квартиру подготовлю. Ты, наверное, здесь родишь”. Приехал за мной, удивился: “Ты еще не родила?!” – “Нет, – говорю, – такое по заказу не делается”. Ну, поехали в Бисерт, нам с пересадкой ехать двое суток. Приехали утром. Хорошо, в дороге не родила. Леню в тот день принимали кандидатом в партию. Он говорит: “Я тебе лошадь пришлю. Если без меня начнется – отвезут!” Он уехал. И вскоре я чувствую: прижимает. Хозяйка спрашивает: “Что туда-сюда бегаешь?!” А я отвечаю: “Вроде скоро начнется…” – “А ну одевайся!” – “Леня же еще не приехал?!” – “Когда тут Леню ждать?! Пошли!”

Идем, идем, остановимся. Уже весна, апрель, ручьи бегут, скользко. А дорога то под горочку, то наверх. Трудно мне идти. Вот мы остановимся, постоим, дальше идем. Страшно – вдруг на дороге начнется?! Но все же успели. Пришли.

Леня поздно вечером прибежал. А нянечка показывает ему на трех младенцев: “Ну вот, выбирайте, какой ваш?!” Леня потом рассказывал: “Я посмотрел: двое рыженьких, думаю, черненькая – наша!” – “Ишь какой, выбрал самого хорошего! Это и есть ваша дочка”. Так Галочка у нас появилась».

* * *

Так Леонид и Виктория Брежневы начали свою семейную жизнь, а продлилась она более полувека, и вполне счастливо, дожили до внуков и правнуков, не разлучались и даже не бранились. Известно, что Леонид Ильич отличался пристрастием к женскому полу, то есть, попросту говоря, бабником был (о чем нам – безо всякого к тому удовольствия! – придется говорить далее). Однако и это порой случается в жизни, Брежнев оставался добрым семьянином и заботливым супругом, любящим, но строгим отцом и дедом.

О своей семье родительской Виктория позже рассказала писателю Карпову такие вот подробности:

«Я по происхождению из простой русской семьи. Родилась в городе Белгороде 11 декабря 1907 года. Отец, Петр Никифорович Денисов, участвовал в русско-японской войне. В 1905 году вернулся, женился, и с 1906 года они жили с мамой в Белгороде. Ее звали Анна Владимировна. Наш город принадлежал то к Курской, то к Харьковской области, а вообще-то – ближе к Харькову. В Белгороде большой железнодорожный узел, не пассажирский, а товарный. Папа работал машинистом на паровозе, товарные составы водил. А мама – домохозяйка. Был свой семейный домик. Нас пятеро детей: четыре сестры и брат. Я старшая дочь. Училась в школе до 1925 года, раньше девять классов было, окончила и поступила в Курский медицинский техникум.