Брежнев

Семидесятипятилетие Брежнева в 1981 году отмечалось еще более пышно. Он получил четвертую медаль Героя Советского Союза. Обед устроили в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца. Председательствовал на обеде или, точнее, был тамадой Суслов. Он даже позволял себе шутить:

— Ну, опять надо нового оратора объявлять, так и поесть не успеешь…

Поздравляли Леонида Ильича представители всех республик, военачальники, деятели науки и культуры. Бесконечно звучали эпитеты «великий» и «мудрый». Речи перемежались концертными номерами.

Министр среднего машиностроения (атомная промышленность) Ефим Павлович Славский прошел в президиум и, подняв бокал с коньяком, провозгласил тост за то, что благодаря Брежневу Советский Союз укрепил свое положение сверхдержавы.

Тост Брежневу понравился, как и сам Славский, который был на восемь лет старше Леонида Ильича, а работал как молодой. Глядя на никогда не болевшего Ефима Павловича, Брежнев и сам приободрился.

Пообедав, Леонид Ильич принимал снотворное и часов в пять ложился вздремнуть в комнате отдыха. Проснувшись, спрашивал у дежурных секретарей:

— Что нового?

Как только начинал волноваться, сам принимал успокаивающие препараты. Если в тот день был хоккейный или футбольный матч, звонил Лапину:

— Сережа, а хоккей-то я не посмотрел.

— Леонид Ильич, так мы транслировали матч.

— А ты еще раз покажи, — говорил Брежнев. — Сегодня не можешь, повтори завтра.

И повторяли — «по просьбе телезрителей».

Еще Леонид Ильич любил музыкальные передачи легкого жанра, праздничные «Огоньки», особенно выделял оперетту и цыган, поэтому в концерте обязательно участвовал Николай Сличенко.

Иностранные дипломаты видели, что Брежнев неработоспособен. Инструктировали своих лидеров, что он сможет отдать переговорам максимум два часа, большую часть времени займет чтение заготовленного текста, так что возможность что-то обсудить весьма ограничена.

В августе 1977 года в Москву прилетел президент Анголы Агостинью Нето. Он вдруг задал прямой вопрос относительно недавнего военного мятежа в Луанде:

— Я прилетел, чтобы от вас лично узнать, принимала ли Москва участие в заговоре против меня или нет? Меня информировали, что многие ваши люди были замешаны.

Все посмотрели на Брежнева, ожидая, что он ответит. Леонид Ильич, словно не слыша вопроса, приступил к чтению заготовленной для него справки:

— Обстановка у нас хорошая, виды на урожай отличные… Откровенное нежелание Леонида Ильича говорить на эту тему подтверждало худшие предположения ангольцев: значит, советские спецслужбы и военные действительно пытались свергнуть Нето. А Брежнев действительно не услышал вопроса и, как автомат, следовал утвержденному ритуалу. Закончив читать текст, сам себя одобрил:

— Хорошо прочитал.

Только потом советским дипломатам удалось поговорить с ангольцами и развеять их сомнения.

В декабре 1979 года Виталий Воротников, назначенный послом на Кубу, прилетев в отпуск, решил доложиться Брежневу. Ему назначили встречу на 17 декабря на шесть вечера. Воротников приехал в Кремль. В приемной никого не было.

В течение получаса к Брежневу входили сотрудники охраны, врач с чемоданчиком, парикмахер. После дневного сна его приводили в порядок. Дежурный секретарь в приемной попросил Воротникова говорить погромче и предупредил, что у Леонида Ильича есть десять-пятнадцать минут.

Болезненный, старческий вид Брежнева поразил посла. Леонид Ильич был настроен доброжелательно, сказал:

— Начал ты неплохо. Отзывы хорошие.

Велел передать Фиделю Кастро привет и пригласить его в Советский Союз.

— Большой привет также Раулю. Я Раулю посылаю всегда к Новому году овсяные хлопья, гречку, красную рыбу, набор вин.

Брежнев постоянно отхлебывал кофе с молоком, у него, видимо, сохло во рту. Говорил медленно, как будто у него во рту каша.

В 1978 году в Большом театре отмечалось стопятидесятилетие со дня рождения Льва Толстого. На вечере выступил и аргентинский писатель-коммунист Альфредо Варела. Его переводила Людмила Синянская, работавшая в иностранной комиссии Союза писателей. Когда заседание закончилось, вспоминала она, «все партийные вожди по дороге к кулисам, проходя мимо нас, сидевших последними в ряду, пожимали руку Альфредо Вареле со словами: „Спасибо вам“, а потом — мне: „И вам — тоже“.

Брежнев слов не выговорил, что-то пророкотал, но руку, вялую, как будто без костей, протянул. Он вообще был похож на огромную надувную игрушку».

В апреле 1979 года в Москву приехал президент Франции Валери Жискар д'Эстэн. Зная брежневские пристрастия, привез ему в подарок два автомобиля типа «джип».

Когда поехали в город, Леонид Ильич сказал президенту:

— Я встретил вас в аэропорту вопреки мнению врача. Он запретил мне это.

На лбу у Брежнева выступили капельки пота. Он вытер его платком.

— Должен признаться, я очень серьезно болен, — произнес Леонид Ильич отрешенным и спокойным тоном.