Брежнев

— На пенсию тебе пока рано. Ты еще молодой, поедешь в край. Отдохнешь несколько дней, и проведем там пленум крайкома.

Представлять Ефремова в Ставрополь поехал Александр Шелепин, влиятельнейшая фигура в партии. Ефремова избрали первым секретарем сельского крайкома партии и одновременно — председателем оргбюро по объединению партийных комитетов.

Ефремов еще формально оставался кандидатом в члены президиума ЦК, но в Москву на заседания президиума его не приглашали и никаких документов, с которыми знакомили членов высшего партийного руководства, ему не присылали.

Вакансия в Ставрополе появилась потому, что прежний хозяин края Федор Давидович Кулаков был переведен в Москву. В ноябре 1964 года Брежнев сделал его заведующим сельскохозяйственным отделом. Леонид Ильич спешил с этим назначением, поскольку руководство страной начал с попытки преобразовать сельское хозяйство и ему нужны были надежные помощники.

Кулаков родился в 1918 году в крестьянской семье в селе Фитиж Курской области. Учился в Рыльском сельскохозяйственном техникуме. Работал в Тамбовской области помощником управляющего отделением совхоза, затем агрономом.

На фронт не попал, нужен был в тылу. В 1941 году его утвердили первым секретарем райкома комсомола, затем заведующим райземотделом. Потом он заведовал отделом в Пензенском обкоме. Там Кулаков познакомился с человеком, который сыграет важную роль в его жизни, — Константином Устиновичем Черненко. Тот с 1945-го по 1948-й был секретарем Пензенского обкома партии. Мнение Черненко о Кулакове имело значение для Леонида Ильича…

В сентябре 1965 года Брежнев сделал Федора Давыдовича Кулакова еще и секретарем ЦК, а впоследствии и членом политбюро. Генеральный секретарь демонстрировал расположение к Федору Давыдовичу, часто приглашал его в Завидово вместе поохотиться.

Кулаков принадлежал к тому узкому кругу высших руководителей партии и государства, кто по праздникам приезжал к Брежневу на дачу. Званых было немного — Устинов, Громыко, Андропов, Черненко, старые друзья по Днепропетровску Николай Александрович Тихонов и Андрей Павлович Кириленко.

Между Кулаковым и Кириленко, секретарем ЦК, отвечавшим за промышленность, часто вспыхивали конфликты из-за распределения денег между сельским хозяйством и промышленностью. Кириленко считал, что селу достается слишком много капиталовложений, поскольку там все пропадает, отдачи нет.

Кулаков заставил руководителей Совета министров РСФСР создать помимо Министерства сельского хозяйства еще и республиканское Министерство совхозов. Создали, прошло пару лет, ничего не изменилось. Когда летом Брежнев и Суслов ушли в отпуск, Кириленко позвонил Соломенцеву:

— Ко мне приходят секретари крайкомов и обкомов. Все критикуют нас за создание Министерства совхозов России и просят его упразднить. Надо прислушаться к их мнению.

Поскольку в аппарате вес Кириленко был выше, он добился отмены решения, принятого Кулаковым.

Брежнев и министра сельского хозяйства подобрал сам. Он остановил свой выбор на Владимире Владимировиче Мацкевиче, с которым познакомился после войны. В свое время у первого секретаря Днепропетровского обкома сложились хорошие личные отношения с министром сельского хозяйства Украины Мацкевичем. Потом они сотрудничали, когда Брежнев работал в Казахстане.

Хрущев тоже поначалу ценил Мацкевича, в 1953 году забрал его в Москву. Сделал министром сельского хозяйства, в 1956 году назначил заместителем главы правительства, а потом резко переменился к нему и в конце концов послал Мацкевича председателем Целиноградского облисполкома. А министром сделал Ивана Платоновича Воловченко, агронома-семеновода, который работал директором совхоза «Петровский» в Липецкой области.

Став первым секретарем, Леонид Ильич сам позвонил Мацкевичу и попросил немедленно приехать в Москву. В феврале 1965 года тот приступил к обязанностям министра.

Брежнев вернул все управление сельским хозяйством в Москву. Появилось постановление ЦК и Совмина «О повышении роли Министерства сельского хозяйства СССР в руководстве колхозным и совхозным производством».

24 марта 1965 года открылся пленум ЦК «О неотложных мерах по дальнейшему развитию сельского хозяйства».

С докладом выступил Брежнев. Он привел цифры, свидетельствовавшие о полной неудаче его предшественников: в 1913 году в Российской империи на человека приходилось 540 килограммов зерна, полвека спустя — 573 килограмма. Иначе говоря, за полвека аграрное производство в России практически не выросло, хотя наука шагнула далеко вперед, и развитые страны не знали, куда девать излишки сельскохозяйственного производства.

— Мы оказались перед фактом, — говорил Брежнев, — что наши планы по подъему сельскохозяйственного производства остались невыполненными. Если до 1959 года происходил заметный подъем сельского хозяйства, то в последующий период оно, по существу, стало топтаться на месте…

Он жестко критиковал хрущевские методы руководства селом, говорил о необходимости дать хозяйствам самостоятельность, не командовать ими.