Брежнев

— Ты не смотри, Андрей, что я такой мягкий. Если надо, я так дам, что не знаю, как тот, кому я дал, а сам я после этого три дня больной.

Говорят, что первого секретаря ЦК комсомола Сергея Павловича Павлова (склонного к политическим играм) Брежнев, увидев на каком-то мероприятии, по-свойски предупредил:

— Будешь заговоры плести, в порошок сотру.

Сергея Павлова из политики убрали, поставили руководить физкультурой и спортом, потом отправили послом в Монголию.

Александр Николаевич Шелепин был немногословным, волевым, организованным, не любил расхлябанности. Но едва ли он был таким уж крутым и жестким, каким его изображали.

Николай Николаевич Месяцев, который работал с ним, говорил мне:

— «Железный» — значит, все должен подминать под себя, так? А он был демократичный по натуре человек. Милый, симпатичный парень. И он не был мстительным. У нас ведь принято: как попал в беду, так вколачивают в землю по уши. А он не мстил людям.

Такого же мнения придерживался Николай Егорычев:

— Разговоры о том, что он был очень крутой, думаю, завели, чтобы его дискредитировать. Он был демократичным и доступным. Я знаю только двух человек в руководстве страны, которые сами снимали телефонную трубку, Косыгина и Шелепина. К остальным надо было пробиваться через помощников и секретарей. Причем если Шелепин был на совещании и не мог разговаривать, он всегда потом сам перезванивал…

В середине 1960-х птенцы гнезда Шелепина, выходцы из комсомола, реально занимали важнейшие посты в стране. Госбезопасность, Министерство внутренних дел, телевидение, ТАСС — там везде были друзья Шелепина.

— Когда нас всех разогнали, — рассказывал Николай Месяцев, — нам часто говорили: не может быть, чтобы у вас не было организационной спайки. Но ее не было, мы всегда оставались просто друзьями и единомышленниками.

Но друзья в своем кругу откровенно говорили, что Брежнев не годится в лидеры государства и что именно Шелепин должен стать первым секретарем. «Комсомолята» с гордостью произносили: вот у нас растет «железный Шурик», он и сменит Брежнева.

Впрочем, Николай Месяцев это отрицал:

— Часто собирались у меня на даче. Но не было таких разговоров, что надо Брежнева свергать и ставить Шелепина. Я знал, что все это прослушивается или может прослушиваться. Я же сам в госбезопасности работал… Хотя были и среди нас дурачки, которые, поддав, вставали на стол и кричали: «Да здравствует Шелепин!»

— Я один раз читал тетрадку, какие КГБ рассылал, — вспоминал Леонид Замятин. — В ней приводилась запись разговора комсомольских работников в гостинице. Они, видно, в баньке мылись и заодно обсуждали текущую политику, всем характеристики давали… Эту запись со вниманием читали и выводы делали.

А сам Шелепин? Намекал ли он, что хотел стать первым секретарем? Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.

— Александр Николаевич любил беседовать с глазу на глаз, — рассказывал Николай Егорычев. — Но мы не говорили о том, что он должен занять место первого. Разговоры сводились к тому, что страна остановилась в развитии, пятится назад. Вот что нас беспокоило.

Неужели группа молодых руководителей, которая сплотилась вокруг Шелепина, не хотела получить возможность претворить свои идеи в жизнь?

— Нет, мы просто еще не созрели для того, чтобы брать на себя ответственность за государство, — говорил Владимир Семичастный. — Рядом с Микояном, Подгорным, Сусловым мы были комсомольцами в коротких штанишках. Нам на что-то претендовать было смешно…

Но в Москве шли разговоры о том, что Шелепин и его друзья уже составили некий теневой кабинет министров, распределили должности. Полянский во время сессии Верховного Совета ернически спросил Месяцева:

— Ну, как дела, член теневого кабинета?

Месяцев был тогда председателем Государственного комитета по телевидению и радиовещанию.

Считается, что даже будущий член политбюро и академик Александр Николаевич Яковлев принадлежал к команде Шелепина. Я спросил Яковлева: действительно ли его планировали назначить на высокий пост, если бы к власти пришел Шелепин?

— Это полнейшая чепуха, — ответил Александр Николаевич. — Когда стали разбираться с этой молодежной группой, у них вроде бы действительно какой-то список нашли. Якобы в одном списке была и моя фамилия. Но я-то тут при чем? Мне что-то импонировало, например, выступления Шелепина против привилегий. Что я Шелепину симпатизировал, не скажу, что я к нему относился отрицательно, тоже не скажу.

— Так существовал ли комсомольский заговор против Брежнева?

— Я думаю, это миф, — сказал Александр Яковлев. — По пьяной лавочке где-то что-то сказали. Но кто у нас по пьяной лавочке групп не создает? Протрезвеют, а группы нет.

А мог все-таки Александр Шелепин стать первым человеком в стране?

Его слабым местом считалось отсутствие опыта практической работы. Из комсомола он перешел сразу в КГБ, а затем в ЦК. Он никогда не руководил каким-то регионом, не занимался вопросами народного хозяйства.